Читать книгу - "Искушение - Джейн Генри"

Направляюсь к ней медленными и уверенными шагами.

Подойдя, кладу руку ей на поясницу и чувствую, как она напряжена. Наклоняюсь к уху и шепчу: — Очень. Да, я доволен, жена, пусть ты сделала это из дерзости. Но сегодня я буду мягок. В конце концов, мы ведь в этом новички. Но хочу, чтобы ты запомнила, каково это, когда мой ремень шлепает по твоей заднице. Хочу, чтобы ты запомнила каково быть наказанной своим мужем. Ты поняла меня? Вспомни об этом, когда вновь решишь ослушаться меня.

— О, боже, — еле выдавливает она. — Да, муж, — добавляет насмешливо. — Я тебя услышала.

Шлепаю ее по заднице, закрытой трусиками, и она взвизгивает. На ягодицах мгновенно появляется красный след. Господи, как это красиво. На этот раз беру ремень и снова шлепаю ее, не слишком сильно, но и не слабо. Она приподнимается на цыпочках, сжимая покрывало в кулаках. Ее лицо полностью красное, жар распространяется по шее, но она не двигается. На мгновение прикасаюсь ладонью к ее разгоряченной попке. Член дергается. Блядь.

— Хорошая девочка. Ты так хорошо справилась, жена. Я горжусь тобой. Посмотри, какая ты сильная и стойкая женщина, — наклонившись, оставляю целомудренные поцелуи на ее ягодицах. — Еще раз такое повторится, и тогда ты ляжешь спать с больной попкой. Напоминание о том, чего я жду от тебя утром.

Слегка ударяю ее ремнем, достаточно, чтобы донести свою мысль, и откидываю его. Готов поспорить, она может выдержать гораздо больше, возможно, даже жаждет этого, но я хочу, чтобы Вера изнывала от желания.

Смотрю на нее и не могу не представить, каково это взять ее. Быть внутри нее. Чувствовать горячее, узкое тепло вокруг себя.

Я хочу увидеть, как ее спина выгибается, когда она кончает...

Поглаживаю ее ягодицы.

— Хорошая девочка. Ты так хорошо это приняла. Ты усвоила урок, Вера?

Она кивает.

— Усвоила.

Блядь. Члену так тесно в штанах, что это вызывает боль.

— Хорошая девочка. А теперь скажи мне. Как ты себя чувствуешь после порки?

Вера замолкает, резко вдыхая, ее дыхание прерывистое. Пряча лицо в покрывало, она не смотрит на меня, но бормочет сквозь ткань: — Это было самое горячее, что я когда-либо испытывала.

Господи.

Пусть я и догадывался об этом, но ее признание подтвердило все мои подозрения. Меня разрывает желание прижать ее руки к изголовью кровати и показать ей, как настоящий мужчина заявляет права на женщину.

Нежно убираю ее волосы на одно плечо и прижимаясь губами к обнаженной коже, шепчу: — Если бы я прикоснулся к тебе прямо сейчас, то почувствовал бы какая ты мокрая, Вера?

Моя потребность обладать ею усиливается с каждым ее вдохом.

— В тебе скрывается сабмиссив, Вера? Ты когда-нибудь мечтала стать героиней романов, которые ты читаешь? Быть полностью покоренной? — растягиваю каждое слово хриплым голосом. — Представь, как ты отдаешь контроль над собой. Это твой выбор, Вера. Прими его. Многим нравится подчиняться.

— Я... да, мне интересно.

Христос.

— Раздвинь ноги, — хрипло говорю я.

Не говоря ни слова, она подчиняется, крепко зажмурив глаза, возможно, чтобы отрицать реальность своих собственных желаний. Однако я узнал о ней достаточно, чтобы понять — в Вере полно огня. Такая страстная женщина заслуживает мужчину, который будет преклоняться перед ее силой.

Наклонившись, опираюсь на одну руку и вдыхаю ее аромат — весенние цветы, смешанные со свежестью осеннего дождя. Чувствую, как ее пульс бьется под моими губами, резкий вздох наполняет тишину.

— Скажи мне, что ты чувствуешь прямо сейчас.

— Я так-так возбуждена, Марков. Черт тебя побери, — выдыхает она сдавленным шепотом.

Сжимаю ее попку, и она вздрагивает.

— Я только что наказал тебя за такие слова, Вера. Разве я не был убедителен?

Она тихо стонет.

— Ты донес свою мысль.

В ее голосе звучит притворный протест и искреннее желание.

— Ложись на спину, — приказываю я. Дикое желание вкусить ее переполняет меня, но она невинна, поэтому стоит быть осторожным. Однако мои руки не могут устоять перед соблазном исследовать ее полную грудь.

— Прикоснись к себе, — бормочу я. — Я хочу посмотреть

Неловко она отодвигает трусики в сторону и касается своих влажных складок, в то время как я освобождаю одну грудь из бюстгальтера и облизываю напряженный сосок. Ее тело дергается, а с губ срывается всхлип.

— Ты моя жена, Вера, — шепчу, наслаждаясь моментом, и забыв, что между нами просто договоренность. Мной движет лишь первобытная похоть и необходимость обладать ей.

Убираю ее руку, заменяя своей, чувствую тепло и возбуждение. Голос Веры дрожит, когда мои пальцы начинают исследовать ее.

— Марк..., — умоляет она, не находя слов, пока удовольствие переполняет ее.

— Моя, — рычу хриплым голосом. — Это ты так решила. Ты сказала, что мы женаты. Ты призналась в своем желании подчиняться. Не притворяйся, что не жаждешь этого прямо сейчас.

Ее бедра приподнимаются в ответ, безмолвное, инстинктивное подтверждение желания. Безжалостно дразню пальцами, подводя к краю, а затем останавливаясь. Наслаждаюсь ее прерывистым дыханием.

— Umolai menya.

Ее голос срывается в отчаянной мольбе: — Боже... Пожалуйста, не останавливайся, Марков. Пожалуйста.

— Умоляй сильнее. Я хочу знать, что ты действительно этого хочешь. Убеди меня.

— Пожалуйста, продолжай! Я сделаю все, что ты скажешь. Ты сказал, что ты мой муж, разве не это делает муж? Господи! Прошу тебя!

Уступаю ей, легким движением заставляя выгнуться дугой на кровати. Ее безмолвная мольба громче любого крика.

— Теперь ты будешь слушаться?

— Да, да, да! Пожалуйста!

— Хорошая девочка, — хвалю, награждая ее послушание ленивым движением пальцев. — Это то, чего я ждал от тебя. Ты так радуешь меня. Такая милая, хорошая девочка, — целую ее в щеку и снова провожу рукой. — Кончай на мои пальцы, Вера. Хочу увидеть, как ты кончаешь.

Накрываю ее рот поцелуем, и она вздрагивает подо мной. Я продолжаю двигать пальцами, доводя ее до пика. Веру захлестывает неконтролируемый и неистовый оргазм. Она наслаждается им, мой рот заглушает ее крики, а наслаждение смешивается с моим.

Она обмякает, обессиленная. Мои пальцы задерживаются, наслаждаясь последним прикосновением.

Осторожно укладываю ее на подушки, глаза затуманены, после только что пережитого.

— Это было прекрасно, — мягко признаюсь я. — Так искренне. Так свободно.

И нежно целую в лоб.

Между нами повисает молчание.

— Как ты себя чувствуешь, Вера?

Ее взгляд очень серьезен,