Читать книгу - "Ложная красота - Наталья Кочетова"

нахмурился. А после, совсем неожиданно его лицо окаменело, ноздри начали раздуваться, будто от отвращения. Будто я сказала что-то гадкое, омерзительное, и смертельно его оскорбила. Он окинул меня злым взглядом с некоторой долей горечи и сжал челюсть так сильно, что я услышала скрип его зубов.

— Ты смеешься? — Ледяным тоном спросил Игнат.

— Нет. — Тут же воскликнула я, немного растерявшись от резкой смены его настроения, но сразу же взяла себя в руки и поспешила объяснить. — Ты… ты необычный. Особенный. Очень… фактурный. Глядя на тебя… — Я нахмурилась, пытаясь подобрать слова, но это было довольно сложно, ведь я привыкла измерять красоту ощущениями. Однако я чувствовала, сейчас мне было очень важно объяснить Игнату свои мысли доступно, чтобы не испортить все еще больше. Чтобы не потерять его. Не потерять те хрупкие, добрые отношения, что сложились между нами.

Я смотрела на Игната, стараясь вложить в свой взгляд все свое искреннее восхищение, всю свою доброжелательность и теплоту.

Как же он не понимает… Почему он не видит того, что вижу я? Почему не осознает своей исключительности?

Размышляя, я разглядывала его лицо, кажется с минуту. Он стоял и испепелял меня тяжелым злым взглядом, даже не догадываясь о моих чувствах. Закусив губу, собрав всю свою храбрость, я преодолела последние несколько сантиметров, разделяющие нас. Неожиданно даже для себя, поддавшись какому-то внутреннему порыву, протянула руку, и очень осторожно коснулась пальцами его левой щеки.

Игнат вздрогнул, но не отстранился. Холодность на его лице быстро сменилась заметным волнением. Он сильно сглотнул и напрягся всем телом.

Что-то между нами происходило. Между нами и вокруг нас. Воздух будто сгущался, становился таким плотным, что даже дышать получалось с трудом. Я чувствовала себя немного странно, непривычно, из-за столь откровенной близости, но мне было на удивление спокойно. Меня будто обволакивало густым пьяным туманом, и мне это нравилось.

— Ты даже не догадываешься, какой ты? — Спросила еле слышно, продолжая пальцами скользить вверх по скуле к виску, еще выше. Трогая рваный рубец, рассекающий густую темную бровь.

— Какой? — Сдавленно уронил Игнат, затаив дыхание, из-под полуопущенных век наблюдая за мной.

— Красивый. Замечательный… — Ответила шепотом, словно боясь спугнуть эту чарующую атмосферу зарождающегося доверия и… чего-то еще, чего-то намного более важного. — За всем этим скрывается нечто большее чем шрамы… Понимаешь?.. История, которую ты пережил. Которая не сломала тебя. За этими шрамами… Сила… — Я прерывисто вдохнула воздух через рот, и еще тише добавила. — И настоящая красота…

Я смотрела, как мои пальцы, едва касаясь, скользили вдоль рваной полоски самого широкого и длинного рубца. Зачарованно следила за ними, и, кажется, даже не дышала. Мое сердце билось через раз, боясь своими слишком сильными ударами прогнать то невероятное чувство, что рождало ощущения прикосновения и близости. Чувствами накрыло так остро, что они едва помещались в груди. Они захватили меня полностью, и мне было страшно даже дышать.

Я касалась нежно и трепетно, пытаясь вобрать в себя эти ощущения, запомнить, чтобы с еще большей страстью рисовать эти шрамы и их хозяина в будущем. Теперь я знала, какие они на ощупь. Я разглядела их в мельчайших деталях. Теперь я знала каждый шрам, каждую черточку. Я изучила все. Температуру тела. Частоту ударов сердца. Вкус дыхания…

— Ты и правда, чокнутая. — Раздался едва слышный хриплый голос Игната возле моего правого виска. Так близко.

Я моргнула и перевела взгляд к глазам Игната. Синевы в них больше не было. Зрачок почти полностью поглотил радужку. Его губы были слегка приоткрыты. Грудная клетка вздымалась так тяжело и мощно, что, казалось, вот-вот порвет на нем одежду. Игнат поднял руку и, обхватив мое запястье, медленно отстранил мои пальцы от своего лица.

Я замерла. Тревоге нужно было лишь несколько секунд, чтобы набрать обороты от смутного сосущего чувства до неконтролируемого ощущения жжения, очень быстро перерастающего в леденящий нутро страх. Я была не готова. Черт возьми, я была не готова к тому, что он собирался сделать.

Игнат сильно сглотнул, глядя на меня потемневшими глазами, не моргая. Я почувствовала, что каменею, хватая воздух через едва приоткрытые губы. И в это же мгновение лицо Игната начало медленно приближаться. Разрезая пространство между нами сантиметр за сантиметром.

Сейчас он меня поцелует.

Мое сердце оборвалось. Полетело куда-то вниз, где уже образовалась ледяная яма. Я умоляла себя не шевелиться, позволить произойти тому, что должно, тому, чего я… хочу? Но мое тело меня не слушалось. Когда губы Игната почти коснулись моих, оно резко вздрогнуло и дернулось назад.

Игнат так и замер с повисшей в воздухе рукой. Выражение его лица изменилось в долю секунды. И то, что я видела в его глазах, заставило меня чуть ли не заскулить, чуть ли не завыть, такую боль причиняло мне это выражение глаз: с упреком и обидой, с угасающей надеждой и разочарованием. Он смотрел на меня так, будто я вогнала в его сердце лезвие и безжалостно прокрутила его там.

Я чувствовала, что должна что-то сказать. Как-то объясниться. Я должна была сделать хоть что-нибудь, чтобы с его лица сошло это разрывающее сердце выражение. Но слов не было, и я просто молчала, с диким сожалением глядя на Игната. Я не могла ему объяснить. Не могла оправдаться. От понимания того, что прямо сейчас по моей вине, между нами разверзалась огромная бесконечная пропасть, хотелось плакать. Только сделать я все равно ничего не могла. Не существует таких слов, которыми я смогла бы объяснить ему происходящее.

Прошло всего несколько секунд, и мои объяснения ему, кажется, больше не требовались. Он сделал какие-то свои личные выводы. Из его глаз исчезла обида, она уступила место холодной отстраненности и сдержанной, будто скованной тисками, злости.

— Уходи. — Сжав челюсть до проступивших желваков, сквозь зубы произнес Игнат. — Уходи и даже не думай возвращаться сюда меньше чем через месяц. — Зло скривившись, добавил и отвернулся. Отвернулся с таким видом, будто его от меня тошнит, будто он меня ненавидит и едва сдерживается, чтобы не ударить.

И я на этот раз, глядя на его сжатые кулаки и угрожающе напряженную спину, не стала спорить. Молча развернулась и пошла к выходу, тщетно пытаясь бороться с подступающими к глазам слезами.

Я могла бы поспорить с его отказом, я могла выдержать его злость или грубость, но видеть разочарование в его глазах мне было слишком невыносимо.

Глава 25

Игнат

Я думал, что времени паршивее того, что было после аварии, в моей жизни уже не будет.