Читать книгу - "Драматургия Югославии - Мирослав Крлежа"

какие-то слюнтявые, мерзкие, вонючие рожи, начали подлизываться ко мне. Фу, просто мерзость какая-то. Тогда я все бросил и уехал. Это было нетрудно. Но что теперь? Куда податься? Назад я не могу — они там меня ждут. И здесь я не могу оставаться, так как твои считают меня предателем.

Я с н а (садится на диван, в отчаянии). Ах, не говори так, Андрей, прошу тебя.

А н д р е й. Ты не читала? (Достает из кармана газету.)

Ясна не отвечает.

А я читал. Еще когда я был в Новом Месте, кто-то подсунул мне под дверь этот номер. Слово «предатель» подчеркнули два раза красной чертой. По-учительски. Значит, это был кто-то из моих коллег. И знаешь, что самое страшное? Это то, что я начинаю ненавидеть людей… А так как я понимаю, что так нельзя, я пытаюсь искать оправдания моей ненависти. И когда я тебя вижу здесь, мне почему-то кажется, что и ты стала какой-то иной, чужой, что ли…

Я с н а (глубоко оскорбленная). Андрей, неужели это правда?

А н д р е й (подходит к ней и обнимает). Нет-нет, не может быть! Просто я очень несчастлив. А когда человек несчастлив, он, вероятно, не способен любить. Может, в этом и есть самое большое несчастье. Любовь, которая знает, что она ничего не может дать, превращается в свою противоположность.

Я с н а. Твоя не превратится. Она слишком сильна, даже в несчастье. (Притягивает его к себе на диван.)

А н д р е й (стоит, склонившись над ней). И что ты хочешь, чтобы она дала тебе?

Я с н а. Часть своего несчастья. Дели его со мной, и я буду счастлива.

А н д р е й (выпрямляется, твердо). Нет, Ясна, я пойду!

Я с н а. Куда?

А н д р е й. Не знаю.

Я с н а (снова обнимает его). Нет-нет, Андрей, ты останешься здесь, пока мы все не выясним, не докажем.

А н д р е й (вырывается из ее объятий). Каким образом? Так, как в прошлый раз?.. Когда у тебя не нашлось слов и ты вся в слезах убежала с собрания? Потому что тебе не хотели верить…

Я с н а. Кто тебе рассказал?..

А н д р е й. Мельник. Я его тут встретил.

Ясна опускает глаза.

Он сказал, чтобы я поостерегся.

Теперь и ее горечь выплеснулась наружу. Ясна падает на диван, тело ее сотрясается от рыданий.

(Мягко сжимает ее руку.) Не плачь, Ясна.

Издалека доносятся звуки гитары, кто-то играет испанскую серенаду.

Я с н а (вытирает глаза). Наши на улице. (Встает.) Ты оставил двери открытыми?

А н д р е й. Серенада? Уж не тебе ли? Подожди, я посмотрю, кто этот музыкант. (Уходит.)

Ясна встает, убирает приемник в буфет и, поправляя волосы, поглядывает на дверь, которую Андрей оставил открытой. Он возвращается.

Я с н а. Кто это?

А н д р е й (в дверях). Трое вооруженных людей.

Я с н а. Что им надо?

А н д р е й. Хотят со мной поговорить.

Я с н а (взволнованно). С тобой?

А н д р е й (со странной улыбкой). Со мной.

Входит  М о к о р е л, он в черном дождевике, в очках, на голове — партизанская пилотка. За ним следует  К а е т а н.

М о к о р е л (приветствуя). Смерть фашизму! (Ясне.) Ты дочка доктора?

На улице кто-то продолжает играть на гитаре.

Я с н а. Да, что вам угодно?

М о к о р е л. Нам надо поговорить с этим вот (показывает на Андрея) господином. Без свидетелей. Поэтому прошу тебя оставить нас одних. На пять минут.

Я с н а. Между ним и мной нет никаких тайн, поэтому уходить мне нет причины.

М о к о р е л (кивает своему сопровождающему и тихо приказывает). Отведи ее, Каетан, и возвращайся. С ней пусть останется Антон. Лучше, если он развлечет ее гитарой, чтобы нас не было слышно. (Ясне, которую Каетан вежливо приглашает пройти с ним.) Прости, товарищ. Так уж надо.

Я с н а (оглядываясь). Андрей… пожалуйста… все будет в порядке. Будь только спокоен.

А н д р е й (когда за Ясной закрылась дверь, надевает ботинки). Что вы от меня хотите?

М о к о р е л. Садитесь.

А н д р е й (берет со стола сигарету, закуривает ее у спиртовки, втягивает в себя дым и медленно садится). Прощу.

М о к о р е л (наблюдавший за ним все это время). Вы Андрей Дагарин, то есть Бринар?

А н д р е й. Да.

М о к о р е л. У вас есть при себе оружие?

А н д р е й. Нет.

М о к о р е л (кивает вернувшемуся к тому времени Каетану, тот обыскивает одежду Андрея). Чем вы живете?

А н д р е й. Изучаю музыку.

М о к о р е л. Вы входите в какую-нибудь организацию?

А н д р е й. Да.

М о к о р е л. С какого времени?

А н д р е й. С дня рождения.

М о к о р е л (шутливо). Это как?

А н д р е й (выпускает перед собой дым). Как словенец.

М о к о р е л. Превосходно. И каково ваше отношение к оккупатору?

А н д р е й. Спросите Верховного Комиссара.

М о к о р е л. А к этому? (Показывает на пятиконечную звезду на своей пилотке.)

А н д р е й. Звезды мне издавна нравились.

М о к о р е л. Красные тоже?

А н д р е й. Тоже. А теперь довольно! Я знаю, кто вы.

М о к о р е л (удивлен). Кто?

А н д р е й. Я знаю вас еще по студенческим делам, вы дрались с коммунистами в университете. Зовут вас Мокорел.

М о к о р е л (переглядывается с Каетаном, улыбаясь, берется за револьвер). Интересно. Как это вы меня сразу узнали?

А н д р е й. Достаточно насмотрелся на таких и вижу, с кем имею дело. Кто вам выдал, что я здесь? Мой дядя?

М о к о р е л. Это не важно.

А н д р е й. А теперь скажите, что вам от меня надо.

М о к о р е л. Вам сказал об этом ваш дядя.

Андрей хочет встать.

Сидите.

А н д р е й (снова садится). Итак, чтобы не терять понапрасну слов: того, что вы хотите от меня, вы не добьетесь.

М о к о р е л (на губах его заиграла ядовитая усмешка). В самом деле?

А н д р е й (тушит сигарету в пепельнице). Нет!

М о к о р е л. Ни при каких условиях?

А н д р е й. Ни при каких.

М о к о р е л. Итальянское солнце вас не привлекает?

А н д р е й. Мне и наше не плохо.

М о к о р е л (играя своим револьвером). До тех пор пока человек может на него смотреть.

А н д р е й. Я понимаю вас, хорошо понимаю.

М о к о р е л (серьезно). А я вас — нет. (Садится за стол и предлагает ему выпить воды.) Пожалуйста, господин Бринар.

А н д р е й (отказывается). Спасибо.

М о к о р е л (пытается найти как можно более спокойный и рассудительный тон). Послушайте меня, господин Бринар. По всему, что нам о вас известно, было бы бессмысленным пытаться убедить вас аргументами, которые могут подействовать на таких людей, которым не все равно, будет ли словенское католическое общество уничтожено в этой войне материально и духовно или нет. Вам, судя по тому, что вы сделали, это безразлично.

А н д р е й (иронично, но осторожно). И что я, по-вашему, сделал?

М о к о р е л. Вы оскорбили высочайшего представителя империи, у которого в руках — часть нашей страны. И если в этой части нашей страны впоследствии прольется больше крови, часть вины падет также и на вас.

А н д р е й (хмурясь). На меня?

М о к о р е л. На вас, потому что вы дразните римского льва, которого мы стараемся успокоить.

А н д р е й. Кто вас послал за мной?

М о к о р е л (патетично). Словенский народ.

А н д р е й. И кто вам