Читать книгу - "Индия. 33 незабываемые встречи - Ростислав Рыбаков"

Женщины, кстати, как правило не возражали против навязанного им соседства.

Вспоминается забавная сценка – не в автобусе, правда, а в поезде. Я возил по Индии Ольгу, мою старшую дочь, и мы немало колесили по железной дороге. Однажды ночью мы сели в наше купе – почти свободное. В нем ехал только один длинноносый дедушка. Он лежал как покойник на матраце нижней полки, вытянув босые ноги и смиренно сложив руки на груди. Услышав, как мы входим, он на секунду приоткрыл хитрый живой черный глаз, широко и беззубо улыбнулся и смежил очи, решив спать весь долгий путь. Проблема была в том, что он протянул, так сказать, ноги не на своей, а на нашей полке.

Но я хотел рассказать про то, как смешно иногда знать хинди. Это сценка из того же путешествия с Ольгой, только другой поезд. Мы давно уже ехали, за окном была ночь и вот на какой-то станции к нам подсели молодые люди – две девушки и юноша.

Юноша пытался произвести впечатление на девушек – а кто бы себя вел иначе? Он умничал и интересничал, а девочки одобрительно хихикали. Мы с Ольгой безмолвствовали. Исчерпав, видимо, темы, он решил поговорить о нас. Ясно, что ему и в голову не пришло, что кто-то с нашей внешностью может знать хинди.

«Вот, – говорил он девочкам, – едем в одном поезде рядом, а кто с нами, не знаем». Дальше он долго остроумничал по поводу моей внешности. Потом спросил спутниц – а который сейчас час?

Часов ни у кого не было. Тогда я, не говоря ни слова, повернул к нему свою руку с часами. Девочки тихо взвизгнули. Он понял не сразу – но понял…

Бедный, он так расстроился, он даже бился головой, весь пунцовый, о жесткую стенку купе – а мы все хохотали как оглашенные. Через час им надо было сходить и мы проводили их до выхода из ночного молчаливого вагона и, свесившись, долго махали трем маленьким фигуркам на уходящей во тьму платформе… Что-то сблизило нас за этот час и было грустно, что, действительно, так мало узнали мы друг о друге, соединенные случаем всего на мгновение в купе поезда дальнего следования…

Но вернемся в междугородний автобус. Чем дальше от города, тем больше народу в нем. Но главное, чем запоминается это чудовище – проникающей в него проклятой цивилизацией. На кабине водителя лицом к пассажирам обращен экран то ли телевизора, то ли проигрывателя, и всю дорогу, иногда несколько часов подряд, без перерыва, это устройство изрыгает в салон беспредельные децибелы энергичной индийской музыки и яркие подвижные картинки нескончаемых танцев. Жизнь становится совершенно невыносимой, когда нас догоняет и пытается обойти другой автобус – рев несовпадающей мажорно завывающей музыки, удвоенной, несколько минут (уступать дорогу никто не хочет) терзает вашу бедную голову. Тем временем, то и дело накатывают музыкальные валы из автобусов, проносящихся по встречной полосе.

Стекол в окнах нет, есть мощные решетки, как в дореволюционном арестантском вагоне, дорога бесконечна и кажется, что вы отбываете пожизненное заключение в передвижной пыточной камере.

И автобусы, и, особенно, грузовики в Индии (и еще более – в соседнем Пакистане) все как один представляют собой уникальные произведения искусства – ничего, даже отдаленно похожего, я не видел нигде в мире!

Тысячи автобусов и все без исключения как выставка Пиросмани на колесах Все борта, капот, двери и вообще все мыслимые места разрисованы крупными и мелкими картинами, ядовито яркими красками, казалось бы, в природе не существующими.

Правильней при описании этих «чудес света» опираться на Пакистан, где это искусство достигло своего пика, тогда как в Индии оно выражено бледнее и, как ни странно, более «вторично». И все же ситуация, при которой каждый автобус и грузовик – один за другим – имеют совершенно лубочный характер, никого из путников не оставит равнодушным.

Я упомянул примитивы Пиросмани, но этого недостаточно, чтобы заставить читателя вообразить, что же именно громыхает по дорогам Индостана. Добавьте яркий стиль собора Василия Блаженного (неудачно названный ДС. Лихачевым «дурашливым»), переплетения красок и орнаментов Грановитой палаты, сюжеты псевдонародных настенных ковров с базара с непременными русалками и лебедями, влейте туда Палех, Федоскино и что только не пожелает душа, перемешайте все это как следует – и размалюйте автомобиль, не оставляя ни одного незакрашенного места.

Слов не хватает, чтобы описать, что получается в результате!

Каждый грузовик как праздник– в Пакистане, помимо росписи, их украшают еще какими-то пропеллерами, которые крутятся на ходу, а также громкоговорителями с обеих сторон кабины, орущими на всю округу варварски искаженные песни из кинофильмов – и я сам видел, как в ужасе убегают патриархальные коровы и буйволы от шоссе, по которому проносится подобный «праздник».

Зародилось это, скажем так, искусство когда-то на территории Северо-Западной Индии, т. е. как раз теперешнего Пакистана. На торговом маршруте через Хайберский перевал торговцы всячески украшали своих вьючных животных – то ли суровые высоты нагоняли на них скуку во время перехода своей примитивной однотонностью, то ли яркие ткани и висячие обереги на шеях верблюдов, ослов и мулов не давали хозяевам уснуть или потерять их. Обычай дожил до появления грузовиков и расцвел махровым цветом.

Наблюдатель вычленит несколько моментов.

Во-первых, все должно быть неестественно и нестерпимо ярко.

Во-вторых, все свободные площади следует заполнить. В-третьих, никаких повторов с другими грузовиками быть не должно, роспись каждого абсолютно индивидуальна, это штучный, или, как теперь сказали бы, эксклюзивный товар.

Роспись отражает, тем не менее, общий эстетический заказ хозяев (и водителей) и благодаря этому при всех особенностях и различиях выступает как единое культурное пространство.

Три кита, на которых держится и передается из поколения в поколение это искусство, это:

– декоративность,

– красивость,

– симметрия.

Вот и расцветают павлины, закаты, пузатенькие и приплюснутые Тадж Махалы, львы и тигры, низведенные до кошечек, высокие красавицы и толстощекие красавцы, на радиаторах огромные голубые глаза с ресничками, вазы, пальмы, домики (как рисуют дети) и дворцы, солнечный диск и бледные луны, розы, тюльпаны, геометрические узоры – треугольники, прямоугольники и звезда Давида, сочетание кругов и кружков, квадратов и квадратиков, даже реактивные самолеты, лотосы, орлы и грифы, отражения в воде и звезды на небе – невероятная сумасшедшая мешанина, где одно перетекает в другое в самом невероятном сочетании (вернее – столкновении) красок! Не думайте, что для написания этого абзаца я напрягал память – я просто взял несколько слайдов и списал сюда увиденное на них.

В пакистанских грузовиках подобным же образом разукрашены и кабины шоферов внутри да плюс еще двери обиты латунью с чеканкой. Индийские грузовики поскромнее, но зато на их голубых и зеленых бортах в изобилии представлены и Индира, и Раджив, и Махатма, и Ганеши, и часто круглое отдельное лицо с высунутым алым языком, похожее на синьора Помидора, исходно, видимо, Кали, но в данном случае дразнилка для едущих сзади. Поскольку эта дикарская живопись практически никогда не сливается в единую картинку и остается фрагментарной или, скажем, лоскутной, ничто не мешает патриотам всадить между рыбами, змеями и розами государственный флаг – либо индийский, либо пакистанский, а в Дарджилинге даже несуществующего еще штата Гуркхаленд.