Читать книгу - "Кто ты на Кэтнет? - Наоми Критцер"

Я смотрела на копа и на отца, на их веселый разговорчик, и думала, что будет дальше. И как я не хочу, чтобы с Рейчел что-то случилось. Да и с Брайони. И что они не попали бы в эту ситуацию, если бы не я. Особенно Брайони. Этот человек похитил мою маму из спальни, а теперь он приехал из самой Калифорнии, чтобы нас найти, и самым страшным было — представлять, что же может случиться, если подпустить его к моим единственным друзьям в реальной жизни.

И тут мне вдруг стало совершенно ясно, что делать.

— Ему нужна только я, — сказала я.

— Подожди, — сказала Рейчел. — Стой, Стеф!

Но я вылезла из машины и захлопнула дверь. Я не хотела, чтобы он узнал про ЧеширКэт, так что положила трубку.

Я направилась к копу и отцу.

— Стеф, вернись! — кричала Рейчел в окно, но не вылезала из машины и не бежала следом. Полицейский смотрел на меня, и я не могла понять выражение лица — то ли жалость, то ли презрение, то ли раздражение. Или что-то еще.

— Ладно, Стефания, — сказал отец. — Игра окончена. Твои друзья могут ехать домой. Залезай в машину.

Я повернулась к полицейскому:

— Этот человек — опасный сталкер, а машину он угнал.

Он засмеялся и обратился к отцу:

— А вы не врали, когда сказали, что она за словом в карман не полезет.

— Вам лучше меня арестовать, — сказала я по наитию, придумывая, какое преступление я могла совершить, чтобы Рейчел и Брайони не были замешаны. — Я пыталась сжечь наш дом.

— С этим пусть твой отец разбирается, — сказал он и повернулся, добродушно помахав Рейчел, мол, можете уезжать. Рейчел отъехала — медленно и неохотно. Коп уселся обратно в машину, резко развернулся и умчал в противоположном направлении.

А потом мы остались одни. Я и отец.

Я заставила себя посмотреть в его глаза. Я уже не чувствовала облегчения от того, что Брайони и Рейчел в безопасности. Вместо этого подступал страх. Всю жизнь я убегала от этого человека, а теперь у меня не осталось идей, куда бежать.

— Стефания, — сказал он, нерешительно протягивая руки, как будто воображал, что сейчас я брошусь ему в объятия.

Несколько секунд он так и стоял, а я смотрела. Он правда думает, что я к нему кинусь? Или это просто спектакль? Даже если бы я ему верила, то не стала бы с ним обниматься. Наконец он неловко опустил руки.

— Не знаю, что тебе наговорила мать, но я хочу только одного — и всегда хотел. Снова тебя увидеть.

Голос у него был хриплый от переизбытка чувств, но я вспомнила, как он манипулирует любым встречным, и стояла на месте.

— В машину к тебе я не пойду, — сказала я.

— Что за глупости, — ответил он. — Мы сядем в машину, поедем ко мне в отель в О’Клэр, хорошо пообедаем и заново познакомимся. На твою мать мне плевать. Я просто хочу, чтобы ты снова была в моей жизни.

У него был уже не такой хриплый голос, более успокаивающий, и на секунду мне видится этот обед в ресторане. Вот мы с ним смотрим фотографии из Калифорнии на телефоне… Нет, подумала я. Может, ты и очаровываешь всех взрослых на своем пути, но меня ты не убедишь. Мне сдавило горло, когда я подумала о маме — почему я подумала о ней? — а руки сжались в кулаки.

— Я не сяду к тебе в машину, — сказала я.

— Я понимаю, почему тебе страшно, — ответил он. — Ты много лет жила с обозленной женщиной с навязчивыми идеями, и вы все время переезжали, так ведь? Она постоянно тебя перевозила. У тебя никогда не было возможности успокоиться, найти поддержку у кого-нибудь, кроме нее, услышать еще чье-то мнение. Конечно, ты боишься меня. Но я никогда не причинял вреда твоей матери и никогда не обижу тебя.

Мне хотелось верить.

ЧеширКэт ведь ошиблись насчет того, что Майкл еще в Калифорнии. А если и насчет пальца они ошибались? Что, если похищение спланировал тот, другой человек? Доверяю ли я ЧеширКэт?

— Я не сяду в твою машину, — сказала я снова.

— Ты меня хоть немножко помнишь? — спросил он. — Погоди, дай покажу тебе кое-что.

Он достал что-то из кармана и протянул мне. Но я не подошла, и тогда он поднял фотографию, чтобы мне было видно. Там был щекастый ребенок на коленях у бородатого мужчины. Я догадалась, что это он и я. Или можно так было подумать.

— Тебе было четыре, когда мать тебя забрала. Так что ты уже могла меня немного помнить. Я делал смузи из персиков на завтрак каждое утро и называл их молочными коктейлями. Помнишь их?

Я не помнила. Вообще ничего.

— Доктор беспокоился, что ты медленно набираешь вес. Я делал тебе молочный коктейль каждое утро. Йогурт из цельного молока и замороженные персики. Я и сам каждое утро их пил, так это было вкусно.

Я не помнила и этого, но я знала вкус персикового смузи с цельным йогуртом. В то лето с Джули у нас дома был блендер, и мама делала нам персиковые смузи.

— Я каждый вечер читал тебе «Баю-баюшки, луна».

Вдруг я вспомнила что-то. Историю. Поцелуй на ночь. Как меня укладывают в кровать с марлевым балдахином — от монстров.

— Это я помню, — ответила я.

Я услышала, как участилось его дыхание.

— Ну же, Стефания, — сказал он, будто уговаривал пугливого зверька. — Если не хочешь ехать в О’Клэр, можем выпить по молочному коктейлю прямо сейчас. Или съесть по мороженому. Тут наверняка где-нибудь продают мороженое. Заодно обсудим, что еще ты помнишь и что хочешь делать дальше.

Что еще я помнила? Монстров.

Я помнила, что считала, будто в нашем доме живет монстр. Настоящий монстр, потому что иногда по ночам слышала, как мама плачет. Поэтому у меня и была защитная занавеска. Потому что я жила с монстром.

Я жила с монстром.

Тогда я не понимала, что слышу, но теперь я знала: я слышала то, о чем говорили ЧеширКэт. Я слышала, как отец мучает маму.

Отец сделал шаг ко мне. Я отступила на шаг. Поблизости на нашей стороне улицы были дома. Насколько я могла понять, в окна никто не выглядывал, но может быть, в Маршфилде не запирают двери. Может, я успею кинуться к двери и запереть ее? Он снова шагнул, а я отступила. Что-то в его лице изменилось. Я выдала себя? Он увидел по моему лицу, что я вспомнила?

— Полезай в машину, — голос у него теперь был не приторный, а яростный.