Читать книгу - "Я их всех убил - Флориан Дениссон"

– Ты должен отвезти меня в дом первой жертвы, – ответил тот сухо, не оборачиваясь.

– Там криминалисты проводят осмотр, лучше пока проверить другие версии, так будет эффективнее, – бросил Борис, явно не в восторге от заявления Максима.

Тот двинулся к своему столу и схватил куртку, висевшую на спинке стула.

– Если хочешь, можем отправиться на моей машине, – сказал он.

Слегка обалдев от бесцеремонности, с которой тот обратился к старшему по званию, Борис вытаращил глаза и раздраженно засопел. Эмма, издалека наблюдавшая за сценой, подошла к нему и положила руку на плечо.

– Не принимай на свой счет, Монсо немного холоден, а главное, упрям. Методы у него довольно странные, но, уверяю, они дают результат.

Борис вопросительно глянул на молодую женщину.

– Вспомни о пользе сомнения, предоставь ему кредит доверия. Поезжайте туда. Я его знаю, ему необходимо начать свое расследование с нулевой отметки.

Павловски с недовольным вздохом смирился и последовал за Максимом.

– Машину возьмем мою, но поведешь ты, – обратился он к подчиненному, бросая ему ключи.

Вернувшись в Верье-дю-Лак, в квартиру Колина Вассарда, Борис и Максим облачились в белые цельнокроеные комбинезоны, шапочки и бахилы, чтобы не осложнять кропотливую работу криминалистов. Несколько знакомых приветливо окликнули Максима, и Павловски в очередной раз почувствовал себя чужаком в чужой стране, а нелепый костюм только усиливал это чувство. Когда же коллега достал из кармана повязку, похожую на те наглазники, которые выдают в самолетах, он тут же пожалел, что послушал Эмму. Для чего эта штука ему понадобилась?

– Ты должен провести меня по всем комнатам и описать мне их, – велел Максим спокойно, как будто в этом не было ничего особенного.

Агент, фотографировавший вход, навострил уши и, предчувствуя реакцию Павловски, попытался его успокоить:

– Вы в первый раз работаете с аджюданом Монсо? Не волнуйтесь, это выглядит странно, но получается чертовски эффективно.

Борис, загнанный в угол, скрипнул зубами. Теперь все смотрели на него, а он был не из тех, кто устраивает скандал прямо на месте преступления. Его совсем недавно перевели в этот регион, и он, можно сказать, влюбился в Анси, в его прозрачное озеро и величественные горы. Если цирковой номер Максима Монсо – это один из местных ритуалов, он не станет возражать – пока что, – но одно можно сказать с уверенностью: у него тоже имеются собственные методы и он твердо рассчитывает утвердить свой авторитет в бригаде, заставив с этими методами считаться.

Он медленно прикрыл глаза, словно успокаивая нервы, потом заставил себя положить обе ручищи на плечи Максима, чтобы его направлять.

– Так, – выдохнул он, – входной коридор ты, полагаю, видел, так что двинемся вглубь.

– А что слева? Похоже на какую-то пустоту.

– Тут небольшая лестница, ведущая в единственное помещение на нижнем этаже, в ванную, – ответил Борис самым невозмутимым тоном.

Как в тяжеловесном, неуклюжем балете, двое мужчин медленно двинулись к гостиной. Свет сюда проникал через три больших оконных проема. Бориса чуть ли не до глубины души тронуло зрелище озерной бирюзы, пробивающейся сквозь ветви огромных дубов, растущих в саду. Слева листву пронзала заостренная крыша старой башни, придавая пейзажу средневековый облик. Справа, на сколько хватало глаз, простирались холмы, поросшие изумрудной травой, подстриженной аккуратно, как на поле для гольфа. Пейзаж обрамляла длинная горная гряда – она напоминала прилегшего каменного колосса.

Техника визуализации, которой пользовался Максим, выглядела, конечно, нелепо, зато позволяла ему прочно запечатлеть в памяти место расследования. Прежде чем сделать зрительный снимок, он проникался запахами и звуками. Свое и без того уже достаточно развитое обоняние он ежедневно тренировал в предвидении ситуации, когда придется идентифицировать, классифицировать, а затем регистрировать все несущие запах молекулы, исходящие от места преступления. Все запахи архивируются в глубинах памяти; именно они вызывают из глубин детские воспоминания о завтраке в саду деревенского дома или же о минутах, проведенных на чердаке во время игры в прятки.

Впрочем, свет воспоминаний детства он сознательно загасил, в памяти остались только те, что касались мест, где были совершены зверские преступления.

Борис повел коллегу направо, вдоль стола, на котором выстроились в ряд четыре больших компьютерных экрана, что придавало комнате сходство с диспетчерской. Из-за повязки на глазах Максим их не увидел, но обоняние что-то подсказало ему. Он сделал осторожный шаг в ту сторону, где полстены занимала своеобразная барная стойка, потом нагнулся и опустил голову.

– Пахнет алкоголем. Виски?

Павловски рассмотрел бутылку с янтарной жидкостью и ответил:

– Вроде да.

– А сколько стаканов?

– Один.

Оба жандарма зафиксировали в уме информацию, и Борис уже собрался продолжить обход, но Максим снова нарушил молчание:

– Дай мне понюхать бутылку, пожалуйста.

Младший лейтенант потряс головой – все это было решительно смехотворно, – но просьбу выполнил.

Максим достал из кармана комбинезона и натянул латексные перчатки. Взял бутылку с виски, аккуратно открыл и вдохнул запах.

– Скотч. Хороший. Довольно старый.

Борис возвел глаза к потолку. У него было ощущение, что они только зря теряют время. К чему эти менталистские экзерсисы. Все можно прочесть на этикетке. Ну да, скотч, двадцатичетырехлетний «Балблэр».

Его напарник понюхал стакан и помолчал, словно роясь в памяти, чтобы извлечь различные оттенки ароматов.

– В этом стакане был виски, но есть следы и другого этилового запаха.

– Эксперты работают, все будет в их отчете, – вздохнул Борис, у которого кончалось терпение.

– Тогда продолжим.

На протяжении следующих минут они исследовали кухню и две спальни, не вызвавшие у Максима интереса; потом он зашел в комнату с закрытыми ставнями и скудной меблировкой.

Сильный запах ладана ударил ему в ноздри, и он замер, как охотничья собака, почуявшая дичь.

– Мы сейчас где? – спросил он тихо, словно боялся кого-то разбудить.

– Почти пустая комната таких же размеров, что и две другие спальни, – с отсутствующим видом сообщил Борис.

– Опиши мне ее.

– Тут почти ничего нет, в центре странный коврик, подставка для благовоний, в ней палочки, рядом колонка, подключенная к MP3-плееру, и что-то вроде низкого деревянного стола, на котором лежат колокол и колотушка.

Павловски сделал шаг в сторону, взял маленький молоточек и ударил по колоколу.

Пронзительная нота зазвенела в комнате, провисев в воздухе несколько секунд, и Максим согнулся пополам, словно от внезапной сокрушительной боли. Он закричал и тяжело упал на колени на плотное ковровое покрытие.

Борис нагнулся над ним.

– Ты нормально? – с тревогой спросил он.

Максим сорвал с глаз повязку и зажал ладонями уши, словно хрустальный звон, чье эхо уже заглохло, продолжал сверлить его барабанные перепонки.

Он раскачивался взад и вперед. Павловски в растерянности попятился.

Кто подсунул