Читать книгу - "Я их всех убил - Флориан Дениссон"

город, ее охватывала странная ностальгия по давно прошедшим временам, которых она не знала, но стоило закрыть глаза и хорошенько вслушаться, как она начинала различать цокот копыт лошадей, тянущих шаткие повозки по булыжникам улицы Сент-Клэр.

Ахмед связался с группой Павловски – Монсо, и те сообщили, что криминалисты уже спешно сворачивают оборудование. Если опасения подтвердятся, экспертов, вероятно, в самом скором времени опять призовут для сбора улик на новом месте.

Эмма раз за разом нажимала на звонок. Никто не откликался. Хлипкая деревянная дверь поддалась после первого же удара тарана, и дознаватели с оружием наготове быстро проникли внутрь квартиры. В ноздри ударил сильный запах пачулей. Эмма подумала, что Максим с его обонянием наверняка сумел бы определить мельчайшие оттенки. Ей не хватало его присутствия. До нервного срыва они с Максом были классной командой, и их не раз ставили в пример. Жилище Нины Грокис-Стейнер состояло из гостиной с открытой небольшой кухонькой и двух спален. Окно одной из них выходило на улицу, шум которой, едва смягченный обычным оконным стеклом, заполнял все пространство.

Постель с простынями из розового сатина, подушки в форме сердечек, ночной столик со стоящей на нем лампой и зеркальный шкаф. На первый взгляд в спальне не было ничего примечательного, а поиском неявных улик, вроде следов ДНК и отпечатков пальцев, займутся криминалисты.

А вот вторая спальня окунула жандармов в совсем другой мир, на тысячу километров отстоящий от образа благонравной девчушки из первой.

Вешалка на колесиках была заполнена десятками соблазнительных нарядов: платья из винила, латексные комбинезоны, рядом лежали пояс с подвязками, чулки в сеточку и прочая экипировка, со всей очевидностью предназначенная для удовлетворения любых фантазий. Кричаще-красная кровать отражалась в большом зеркале на потолке. Если бы у Эммы и Ахмеда еще оставались сомнения, выставленные напоказ на белом столике предметы развеяли бы их в один момент. Фаллоимитаторы различных размеров, форм и цветов теснились там, словно дожидаясь веселого часа.

Буабид прыснул, Эмма держалась невозмутимо. Она медленно подошла к прикроватной тумбочке, прикрепленной к кровати, и протянула руку к металлической коробочке с эмблемой старинной марки чая. Едва она подняла крышку, в голове у нее вспыхнул свет.

– Или ее соседка отличалась редкой сексуальной раскованностью, или наша Нина занимается проституцией на дому! – сказала она напарнику, указывая на пачку банкнот в коробке.

Вместо ответа он вытаращил глаза, словно пытаясь скрыть реакцию.

Продолжив обход квартиры, они нашли источник запаха ладана, пропитавшего все вокруг: между туалетом и ванной недалеко от входа была втиснута комнатушка, больше похожая на большой стенной шкаф.

Внутри заинтригованные дознаватели обнаружили коврик-аппликатор, колокол и портативную звуковую колонку.

– И для чего все это? – изумленно спросил Ахмед.

– Понятия не имею, – отозвалась Эмма.

Она нагнулась и дотронулась рукой до коврика.

– Ай! Черт, больно! Что еще за хрень? – вскрикнула она, и Ахмед вздрогнул.

– Похоже на мини-ковер факира, – предположил он.

– В любом случае не знаю, кто такая эта Нина Фигис-Стейнер, но что-то здесь нечисто, – сказала Эмма, выпрямившись.

– Ты так говоришь из-за «особой» комнаты? – спросил он, изобразив пальцами кавычки.

– Не только… – Она нахмурилась, сделав вид, что глубоко задумалась, потом продолжила: – Что-то здесь не стыкуется, и мне это не нравится. Интуиция…

– Знаешь, что я думаю об интуиции?

– Нет, но, чувствую, ты мне сейчас скажешь.

– Интуиция – это хорошо, но доказательства лучше. На интуитивных догадках дело не выстроишь, а уж тем более обвинение в убийстве.

– Вызовем экспертов, после узнаем больше, – заключила она.

Пока Эмма звонила по телефону, Ахмед быстро продолжил осмотр. На консоли в прихожей кое-что привлекло его внимание.

В глиняной чаше валялись несколько медных монеток, металлические заколки для волос и связка ключей. Брелок с широко известным фирменным знаком агентства по прокату автомобилей вдруг напомнил ему о сером кроссовере, припаркованном на стоянке позади старого дома. Вид наклейки «Rent а Car»[9] на заднем стекле впечатался в память, так как в тот момент Ахмед неожиданно сообразил, что должен был арендовать машину, чтобы поехать в отпуск с подругой, и, несмотря на обещание, так до сих пор и не собрался.

– Аджюдан Леруа, – окликнул он, глядя, как она сует в карман мобильник, – кажется, я знаю, где ее машина.

Он взял связку ключей и потряс ею, как детской погремушкой.

Эмма подошла, и на мгновение ему показалось, что она сейчас заберет у него ключи, но она двинулась дальше в прихожую.

Открыла единственный ящик столика и, порывшись, достала еще одну пачку банкнот, намного более тощую, чем в «особой» комнате, и черную записную книжку в кожаном переплете. С любопытством полистав, она поняла, что это ежедневник.

Каждый вторник был помечен буквой «Б».

Она просмотрела страницы в поиске других знаков, но быстро добралась до конца, то есть до адресной книжки, предназначенной для записи контактов. На букву Б значилось единственное имя, явно написанное той же рукой, и номер телефона.

Уже двадцать минут Борис и Максим ехали в направлении дома Иони Превиса, и в салоне машины раздавались только указания GPS. Электронный аппарат указывал адрес назначения: улица Птит-Пьер, дом 4, и время прибытия – через девять минут.

Максим смотрел на дома и встречных пешеходов, которые кутались в теплые куртки в этот первый весенний день. Борис сказал себе, что следующие девять минут станут самыми долгими в его жизни, но потом, рассудив, что рядом сидит коллега, с которым он познакомился всего несколько часов назад, решил нарушить молчание и заговорил в унисон с механическим голосом спутникового навигатора.

– Как получилось, что Ларше внезапно подключила тебя к расследованию? – проговорил он, и это прозвучало как обвинение.

Он еще не в курсе, подумал Максим, с чем себя и поздравил. Ответил, не отрывая глаз от дороги:

– Я убедил ее, что буду полезнее, распутывая ниточки этого дела, чем архивируя старые отчеты.

– Понятно, – буркнул Павловски, почесывая правый висок.

Решительно, ему подсунули самого жизнерадостного и общительного партнера. Но он не отчаивался, уверенный, что рано или поздно сможет разговорить любого и Монсо не станет исключением из правила.

– И что скажешь об этом деле? – поинтересовался Борис.

– Пока и говорить-то нечего. У нас еще недостаточно вводных, – ответил Максим так тихо, что едва расслышал за шумом мотора.

– А я вот думаю, что это наркоман в ломке, которому некуда идти, и он выдумал всю историю, чтобы мы с ним возились.

– А следы крови в квартире у Вассарда?

На этот раз он повернулся к Борису: вопрос вроде бы внезапно его заинтересовал.

– Знаешь, –