Читать книгу - "На поле Фарли - Риз Боуэн"

– Я боялась, что вы мне не поверите, – призналась Фиби. – К тому же обо всем подозрительном полагается докладывать властям. Так написано на плакате.

– Властям? – вспыхнул лорд Вестерхэм. – Этот чертов деревенский идиот не узнает шпиона, даже если тот прыгнет на него и укусит!

– Не ругайся при детях, Родди, – одернула его леди Вестерхэм.

– Черт побери, ребенка похитил проклятый предатель, девочка могла погибнуть, а тебя беспокоит, что она услышит ругательство? – возмутился он. – Что надо сделать, так это отослать ее в хорошую закрытую школу, где у нее не останется времени на глупости.

Фиби взглянула на Дайдо и широко улыбнулась.

– А с какой стати ее награждают за то, что она по-дурацки рисковала жизнью? – спросила Дайдо. – Лучше отправьте меня в пансион для благородных девиц. Или хотя бы разрешите мне водить грузовик.

– Только через мой труп, – отрезал лорд Вестерхэм. – Тем более что именно этим и кончится, если посадить тебя за руль.

Все это время Алфи хранил неловкое молчание, мечтая поскорее оказаться дома. Странно, но сейчас он думал о сторожке егеря как о доме и даже гадал, захочется ли ему вернуться в Лондон к матери, даже если война закончится.

Он поднялся на ноги:

– Мне домой пора. Миссис Роббинс будет беспокоиться.

– Иди, конечно, – ласково проговорила леди Вестерхэм. – Ты отважный юноша. Благодарю тебя. Ты молодец.

Уже у дверей Алфи остановился и обернулся:

– Я узнал, что там во дворе у Бакстеров. Знаете, что он мастерит? Гробы. Много-много гробов.

– Готовится к высадке противника, – заметил лорд Вестерхэм. – Которая, возможно, теперь состоится не скоро – благодаря тому, что не произошло сегодня.

Леди Вестерхэм огляделась, словно только сейчас заметила, что кто-то из ее детей отсутствует.

– А Памма все еще с Беном? – спросила она.

– Да, в госпитале, – ответила Марго. – Он прекрасно держался. Надеюсь, скоро поправится.

– Вероятно, будет только рад, что ему наконец-то удалось послужить родине, – заключил лорд Вестерхэм.

В госпитале Памела сидела у кровати Бена. Плечо перевязано, лицо бледное, но Бен сидел, откинувшись на подушки, и был в полном сознании.

– По-прежнему не могу поверить этой истории с Трикси, – сказала Памела. – Похоже, она с самого начала работала на немцев. Воровала сведения из Блетчли.

– Интересно, зачем ей это? – спросил Бен.

– Вероятно, из любви к острым ощущениям. Не сомневаюсь, что со временем она нам все расскажет. Правда, ее отец, по-видимому, всегда симпатизировал немцам и нацистам. Но Джереми-то что заставило принять сторону врага? Неужели в Германии ему промыли мозги или даже пытали?

– Может, он так поступил из ложно понятого патриотизма? Насколько я знаю, некоторые верят, что если окончить войну сейчас, то это спасет от разрушения наши самые драгоценные памятники, пусть даже в результате мы окажемся под властью немцев.

Памела содрогнулась.

– Наверное, мы уже никогда этого не узнаем, – ответила она. – Он, должно быть, полетел в Германию.

Послышались чьи-то шаги, через несколько секунд Гай Харкорт отдернул занавеску.

– Ах, простите. Надеюсь, я не помешал романтическому свиданию? – Он лукаво улыбнулся.

– Нисколько. Проходите, Гай, – пригласила Памела.

Гай встал в ногах кровати:

– Как себя чувствуешь, старина?

– В плечо как будто мул копытом ударил, а так ничего. Говорят, мне повезло, пуля прошла навылет, не задев кости.

– Еще как повезло, – согласился Гай. – А у меня, собственно, новости. Самолет Прескотта сбили над Ла-Маншем.

– Наши истребители его догнали? – предположил Бен.

Гай невесело усмехнулся.

– Да нет, совсем наоборот. Его сбили «мессершмитты». Такая вот насмешка судьбы.

Бен потянулся к Памеле и взял ее за руку.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Бедный Джереми, – вздохнула Памела. – Какой ужасный конец.

– Именно так он и хотел бы уйти – сгореть фейерверком. – Бен посмотрел мимо нее в окно. Что бы ни натворил Джереми, его смерть опечалила Бена, ведь тот был его другом, важной частью его жизни.

Они молчали, а где-то неподалеку раздавались обычные больничные звуки – дребезжание тележки, строгие приказы медсестры.

– Хотелось бы мне знать, почему никто раньше не раскусил этого негодяя, – произнес Гай. – Вероятно, противник рассчитывал на то, что из решившихся на побег ни один не выжил, следовательно, разоблачение Прескотту не грозило.

– Значит, вы думаете, тот человек, который разбился на нашем поле, направлялся к Джереми с сообщением? – спросила Памела.

– Без сомнения.

Бен взглянул на Гая и кивнул:

– То, что при нем не нашли ничего, кроме того снимка, явно указывает, что идти ему было недалеко. Ни деньги, ни продовольственные карточки, ни инструменты ему не были нужны. Вероятно, Джереми уже подготовил для него укрытие.

– А снимок был сигналом для даты убийства Черчилля, которую они назначили, как только их агенты узнали, что тот посетит аэродром неподалеку, – догадалась Памела.

– Но как они узнали о приеме в Фарли? – удивился Гай. – Стрелять в премьер-министра на аэродроме – дело, несомненно, рискованное.

– Так ведь когда все планировали, прием должен был состояться не в Фарли, а в Чартвелле, – пояснил Бен. – Но премьер забраковал эту идею, и тогда Вестерхэмы предложили свой дом.

– Надо понимать, то сообщение в итоге дошло до Джереми иным путем, – продолжала Памела. – Возможно, через одну из радиопередач, которые мы пытались расшифровать.

– А ведь он видел тот снимок, – припомнил Бен. – Он приходил в отдел воздушной разведки, когда я и сам там был, и на столе лежала увеличенная фотография.

– Когда это произошло? – спросил Гай.

– Несколько дней назад.

– Да нет, мне кажется, он уже все распланировал к тому времени, – не согласилась Памела. – Судя по тому, с какой готовностью Трикси предложила помочь с организацией праздника, всю операцию давно продумали.

Гай кивнул:

– Наверняка. Мы полагаем, что все это было частью большого плана, который привели в действие, как только Джереми вернулся в Англию. Заговорщики намеревались способствовать высадке противника, вернуть на трон герцога Виндзорского и устранить королевское семейство. И всем этим руководил Джереми.

Памела содрогнулась.

– Бога ради, перестаньте. Не могу даже думать об этом. – Она встала: – Мне, пожалуй, пора. Родные будут волноваться. Может быть, Па позволит Марго приехать сюда и увезти меня домой.