Читать книгу - "Ход убийцы - Песах Амнуэль"

удовлетворенно сказал Ниссан. — О вашем отце, Меире Бар-Шабате, который десять лет назад был освобожден за недоказанностью обвинения, а год спустя убит на глазах у десятков людей в зале, где шло представление. Вы ведь всегда знали, господин Охана, что вытащить вашего отца помог в свое время некий адвокат, сумевший очень точно сфальсифицировать доказательства и подделать документы. Верно? Но не знали, как фамилия этого адвоката. Так вот, он перед вами.

— Я? — мне пришлось удивиться вместе с Оханой, поскольку следователь ожидал от меня именно такой реакции, не мог же я обмануть его чувство прекрасного!

— Вы, господин Лапид. Вы были тогда молоды, мало кому известны, вам очень нужны были деньги, чтобы раскрутиться, а спецназовский опыт научил вас не бояться риска. Что же до моральных ценностей, — Ниссан махнул рукой, — когда они у вас были?

— Ну, ну, — угрожающе сказал я. — Мой счет к вам, господин Ниссан, возрастает каждую минуту!

— Итак, — продолжал Ниссан, не реагируя на мою реплику, — вы сфабриковали нужные документы, и, с позволения сказать, выиграли процесс. Бар-Шабат, будучи тоже рисковым игроком, решил, что держит вас на крючке. Примерно год спустя, когда скандал вокруг его имени и его бизнеса угас окончательно, он решил опять воспользоваться вашими услугами. Но теперь у вас уже была репутация, вы не желали рисковать, вы не хотели больше иметь с этим человеком ничего общего. Теперь он был для вас смертельно опасен. И вы его убили — на глазах у всех. В точности тем же способом, каким десять лет спустя убили Слезара. Во время представления, когда все смотрели на девочек, крутивших задом, вы, стоя за кулисами, будучи невидимы для всех, метнули нож… Тогда вы были моложе, ваша рука была точнее, а завороженный зритель представлял собой отличную мишень… В начавшейся суматохе, когда никому не приходило в голову искать убийцу за кулисами, вы спокойно покинули здание. Полиция искала убийцу среди недоброжелателей Бар-Шабата, у многих были мотивы для этого преступления, но никто не мог его совершить. О вас даже не подумали.

— А вам-то с чего, в таком случае, пришла в голову эта фантастическая идея? — удивился я.

— Да просто, не объяснив определенным образом то, давнее преступление, я не мог объяснить и нынешнего, — признался следователь. — Мотив тот же, понимаете ли… Прошло десять лет, вы жили спокойно и добились большого успеха. Если бы вас сейчас кто-то обвинил в подделке материалов следствия и убийстве — это было бы концом всего, верно? А если обвинителем оказался ваш друг?

Я нахмурился.

— О, вы ведь меня прекрасно понимаете, не так ли? Пелед познакомился с Оханой. По привычке начал расспрашивать и выяснять подноготную. Охана не скрывал того, что случилось с отцом — к чему вам было это скрывать, я прав?

Охана кивнул.

— Но Пелед, с отличие от Оханы, обладал куда большим кругом знакомств, куда большими возможностями получения информации, и ему удалось придти к заключению о том, что неизвестный юрист, спасший отца Оханы — вы, господин Лапид. Мог он удержаться от мысли пошантажировать собственного друга? Не мог! И тем самым подписал себе смертный приговор. После того разговора вы думали только о том, как этот приговор привести в исполнение. В отличие от меня, фантазия у вас, господин Лапид, всегда была богатой… Это я, извините, практик, воображения у меня нет, но только логика, и не более того. Я прав?

На прямой вопрос нужно было давать прямой ответ.

— Глупости, — сказал я. — И вы, если не обладаете фантазией, прекрасно это понимаете. У меня есть алиби на время убийства в Неот Кдумим, и вы его не опровергли, поскольку ваши рассуждения имеют характер возможности, а не факта. Да, я мог вешать американцам лапшу на уши, ну и что? Где доказательство того, что я это сделал? У меня есть алиби на время смерти Пеледа, и это тоже бесспорно. Ваши рассуждения о сигаретах и ядах — тоже из области гипотетического и недоказуемого. Убийство Бар-Шабата не было раскрыто, и уж подавно мне вы ничего инкриминировать не можете, это просто нелепо. Что до подделки документов… Что ж, это обвинение я принимаю к сведению и постараюсь непременно его опровергнуть в ходе судебного разбирательства, если оно будет. Надеюсь, у вас хватит ума не выдвигать против меня обвинения в убийстве Пеледа, Слезара и Бар-Шабата. Засмеют.

— Остается, — вздохнул Ниссан, — еще покушение на убийство Оханы, который после смерти Пеледа стал единственным, кто мог угрожать вашему спокойствию.

Пожалуй, моему терпению давно уже пора было переполниться. Я вскочил на ноги и схватил Ниссана за воротник. Он сидел напротив меня, развалившись в кресле и не ждал этой вспышки, глаза у него вылезли на лоб, я отпустил его и взмахнул рукой, чтобы сделать то, ради чего и изобразил возмущение. И все было бы нормально, но сзади меня неожиданно схватили жесткие руки, бросили в кресло и прижали к спинке. Ниссан, кряхтя, поправлял воротник рубашки.

Чашка с кофе осталась стоять на краю стола.

Я поднял голову — за моей спиной стояли двое полицейских, а дверь в одну из спален была открыта настежь.

— Да, — подтвердил очевидное Ниссан, — мы были здесь еще до вашего прихода. Полицейские ждали в спальне, а я на кухне.

Так вот почему я не слышал, как он вошел…

Я перевел взгляд на Охану, и тот потупился, как девица, изменившая своему приятелю.

— Охана был предупрежден, — сказал Ниссан, проследив за моим взглядом, — как и все, кто был на том пикнике. Я подозревал, что кто-то из них может стать предметом вашего специфического внимания, господин адвокат…

Последнее слово он произнес с особой интонацией — он воображал, что адвокатом я останусь еще очень недолго. Он переставил чашку с кофе на телевизор — от греха подальше. Впрочем, я не собирался больше устраивать демонстраций. Этой уликой он завладел, согласен. Недооценил я следователя, сильно недооценил. Но все остальное…

— Чтобы вы не питали иллюзий, Лапид, — сказал Ниссан, потирая шею, — я вам скажу, в чем вам сильно не повезло. Разумеется, вы правы — эта чашка с кофе, где эксперты обнаружат яд, я ведь видел, как вы бросили в чашку капсулу… Да, это наша единственная вещественная улика. Достаточная для обвинения в покушении на убийство Оханы. Три года тюрьмы, максимум четыре. Остальное, как вы полагаете, недоказуемо. Так вот, вы ошибаетесь.

Ему бы в театре играть. Он сделал эффектную паузу, работая на публику, но я не оценил этого по достоинству.

— В чем я ошибаюсь? — вырвалось у меня, и боюсь, что мой голос все-таки выдал, насколько мне сейчас было не