Читать книгу - "Лунатик - Ларс Кеплер"

Рука Бернарда дрожит, когда он набирает 112, а Хьюго тянется за чугунной кочергой с подставки у печи.

Глава 49.

Вскоре после того, как солнце опускается за горизонт, в небе начинает проступать голубоватое свечение атмосферы. Синеватый, почти ультрамариновый свет отражается в тонком слое снега между домами, будто светится сама земля.

Йона подъезжает к полицейскому оцеплению, и ему быстро машут, чтобы он проезжал. Он едет вдоль ряда патрульных машин и паркуется за командным пунктом. Выйдя из машины, направляется к внутреннему кольцу оцепления, показывает удостоверение и, получив разрешение, идёт дальше по подъездной дорожке.

«Скорая помощь» стоит у потрёпанного дома 1970‑х годов с большими окнами, выходящими на воду. Водитель сидит за рулём, закрыв лицо руками.

На подъездной дорожке установлена большая белая палатка для криминалистов, освещённая изнутри, словно шатёр на вечеринке.

Йона замечает, как полицейский в форме стоит согнувшись, и блюёт в стороне у гаража, пока его напарник потирает ему спину.

Судебные эксперты в защитных костюмах, натянутых поверх толстых зимних курток, фотографируют землю, и их вспышки вырывают снег из темноты резким, агрессивным светом.

Йона здоровается с полицейским с красным носом, стоящим на страже у входа в палатку, и спрашивает об Эриксоне.

— Стук‑стук, — говорит полицейский, отодвигая шуршащую ткань.

— Кто там? — откликается женский голос.

— Полиция.

— Кто там? — повторяет она, не поднимая глаз.

— Полиция, откройте дверь, — говорит он с улыбкой.

Йона пригибается и заходит в палатку. Он приветствует женщину из «Национального центра судебной экспертизы» и видит, как она краснеет.

На полу гудит обогреватель, от горячего воздуха крыша палатки чуть подрагивает и вздувается.

Больший из двух столов завален пакетами «БиоПак», конвертами для хранения, коробками, ОН‑плёнкой, транспортировочными рукавами, флаконами «Бэйсик Йеллоу 40» и желатиновыми уплотнителями.

Эриксон работает за ноутбуком за другим столом. Крепкий судмедэксперт одет в белый комбинезон и сеточку для волос, маска висит у него на шее.

— Иисус из Назарета… — вздыхает он, отрываясь от экрана.

— Вовсе нет, — отвечает Йона.

— Прибывшие полицейские выломали дверь, — объясняет Эриксон, кивая в сторону раскуроченной входной двери. — Убийца заблокировал её снаружи… Мы ничего не трогали, только фотографировали, нумеровали предметы и снимали отпечатки…

Он продолжает, рассказывая Йоне, что преступник, похоже, также взял крепкий деревянный брус из кучи за домом и закрепил его над гаражными воротами, не давая им открыться больше чем на двадцать пять сантиметров.

— Мы можем поговорить ещё раз, когда вы закончите, — заключает он. — Я продолжу работать.

Йона надевает комбинезон и бахилы и направляется в дом.

Поднявшись по ступенькам, он проходит через гостиную и поднимается по лестнице.

Почему‑то новость об убийстве женщины в Стоксонде прошла мимо него, хотя должна была дойти сразу, как только поступил вызов. Он предполагает, что задержка связана именно с тем, что в этот раз жертвой стала женщина.

Только когда Эриксон прибыл на место и спросил, заходил ли уже Йона, ошибка всплыла.

Йона проходит через кухню в холодную спальню и останавливается посреди комнаты. Оборачивается к разбитой двери и слушает запись экстренного вызова.

Ида заперлась у себя, и на заднем плане слышен звук удара топора по двери, пока она говорит с оператором. В её голосе слышны отчаяние и страх.

«Что вы имеете в виду — сумасшедшая?»

«Женщина с топором, она вломилась».

Как только оператор понял серьёзность ситуации, он попросил адрес, чтобы направить машину, но звонок оборвался, пока он пытался выяснить другую, не менее важную информацию.

Воздух в спальне такой же холодный, как и на улице. Йона выходит на балкон. На снегу нет следов, только мелкие выбоины от осколков, когда разбилось стекло двери.

Кровать завалилась набок, к стене.

Йона открывает дверцу бельевого шкафа и какое‑то время рассматривает коридор, затем выходит из спальни и направляется в детскую.

Большой шкаф с игрушками стоит под странным углом, отодвинутый от стены. Значит, так Ида выбралась, думает он.

Убийца выломал дверь спальни, увидел, что комната пуста, и разбил дверь на балкон.

Йона перешагивает через маленького игрушечного крокодила и возвращается на кухню. Он замечает разбитый бокал на коричневом кафельном полу.

Он спускается по лестнице и здоровается с криминалистом, работающим в гостиной.

— Замок высверлен, — говорит тот, кивая на раздвижные двери патио.

Йона благодарит его за информацию, выходит из гостиной и открывает дверь в котельную.

Убийца заблокировал все выходы и проник в дом через террасу.

Йона проходит мимо гудящего геотермального теплового насоса. Лёгкий свет от фонарей криминалистов в гараже пробивается в помещение через щели вокруг двери.

Помимо топора, у убийцы были электроинструменты и дрель с закалённым наконечником.

Йона открывает дверь в гараж и останавливается на первой ступеньке, ослеплённый ярким светом.

Каждый сантиметр комнаты залит светом, не оставляя теней ни под велосипедами со спущенными шинами, ни под лыжами, ни под садовым инвентарём.

Эриксон входит в гараж, неся под мышкой складной стул. Не говоря ни слова, садится, вздыхает и осматривает место преступления.

В воздухе висит тяжёлый запах крови и фекалий.

Время здесь словно остановилось.

Больше половины пола залито кровью. Брызги видны и на стенах, и на потолке, и на штабелях автомобильных шин, и на синем багажнике.

Тёмная кровь стекает по стенке пластикового ящика, полного безделушек.

Красно‑синий детский велосипед с изображением Человека‑паука на раме стоит, как немой свидетель бойни.

Йона берёт себя в руки и заставляет взгляд задерживаться на каждой детали, складывая в голове последовательность событий.

Расчленение, произошедшее здесь, — самое жестокое которое он видел на сегодняшний день. Голова женщины была отделена от тела и разрублена на несколько частей, её пальцы разбросаны по шершавому бетонному полу рядом с фрагментами рук, ног и ступней.

Нижняя часть туловища лежит животом вниз, с обнажёнными ягодицами, тогда как верхняя часть сползла на бок, ещё укутанная в фиолетовый шёлковый халат.

На части ноги, от бедра до колена, видно несколько поверхностных ран и порезов от топора.

Йона пытается «прочитать» комнату, методично пробираясь взглядом сквозь рваную плоть, залитые кровью разрезы, костный мозг, хрящи и мозговую ткань.

— Мне очень жаль, что это с тобой случилось, — тихо говорит он, натягивая новую пару латексных перчаток.

— Ты всё ещё разговариваешь с мёртвыми, вижу, — бормочет Эриксон.

— Иногда.

Йона не уверен, зачем он это делает. Возможно, это его способ проявить уважение к жертве, как бы холодно и бесстрастно ни выглядело само расследование на месте преступления.

Он