Читать книгу - "Рыцари и ангелы - Майя Яворская"

только у дядьки с лысиной была такая возможность. Но к чему так подставляться? Откровенно привлекать к себе внимание собакой, которая, как бешеная креветка, носилась по залу? Понятно же, если надо кому-то подсыпать мышьяк, то делать это следует тихо и незаметно. Здесь же все было наоборот. Тогда сотрудники? Да, возможность у тех была. Но очевидно же, кто варит кофе и его приносит, тот и подозреваемый номер один. Неужели все так плохо с головой и никакого инстинкта самосохранения? И, главное, мотив. У мужа еще как-то можно предположить: избавиться от ненавистной жены, завладеть ее имуществом, бизнесом, деньгами. А остальным зачем? Вопрос висел в воздухе. Можно, конечно, было бы оттолкнуться от яда. Зная, как тот действует, высчитать приблизительно, когда Скоба его приняла. Но сидеть и ждать результатов – плохой вариант. Плеснуть в чашку отравы мог кто угодно, а выпить хозяйка магазина его могла непосредственно до прихода Кирилла или в его присутствии. И он попадал под подозрение. Хотя брат говорил, что Скоба дотронулась до чашки, поняла, что та холодная, и попросила другую. Так где же был яд? В какой из четырех чашек – утренней дома, первой, что разлили, второй, из которой Скоба пить не стала, или в последней, что принесли в присутствии Кирилла? Голова просто пухла от вопросов и версий. Кира прикидывала варианты так и эдак, но пока хоть какой-то мало-мальски правдоподобной картины не складывалось. Чтобы не ходить по кругу, она сознательно заставила себя пока не думать об этом.

Вторая мысль была про ангела. Кузьмич умел быть убедительным. Причем настолько, что все вокруг индуцировались без какого-либо сопротивления. По его мнению, ангел вполне мог оказаться картиной. Если за ней из стены вытащить несколько кирпичей, то получался неплохой тайник. Обычно люди, необремененные буйной фантазией, именно так и поступали. Иногда за масштабными полотнами умудрялись спрятать сейфы размером с холодильник. Вопрос лишь в том, какая была ментальность у предков? Те тоже готовы были прокопать туннель в параллельную реальность, если хотели обеспечить сохранность чего-нибудь мегаценного? Или у них имелись другие, более надежные способы? Если человечество за сотню лет ничуть не изменилось, то версию Кузьмича можно было принять за рабочую.

Только вот кто позволит доктору долбить стену? Хотя он мог потихоньку годами выковыривать ямку черенком вилки, как Энди Дюфрейн[4]. Но, с другой стороны, тот-то планировал сбежать из тюрьмы и тщательно к этому готовился. У молодого банкира впереди были два пожизненных срока. В подобной ситуации можно себе позволить подойти к вопросу основательно. Вряд ли доктор так же скрупулезно разрабатывал план побега с возлюбленной. Скорее всего, идея возникла спонтанно под воздействием обстоятельств. И потом, что картине делать в лаборатории, где идут опыты? Хотя, может, там действительно был кабинет с письменным столом, креслом и настольной лампой. Все уютно, по-домашнему. Почему в таком месте не может на стене висеть картина? Вполне вероятно, какая-то ниша там имелась изначально, просто ее прикрыли полотном и сделали из нее тайник. Значит, если удастся прорваться в эти здания, надо везде обследовать стены. Картину могли снять, клад забрать, но сам-то тайник остался.

С этой мыслью Самойлова и заснула. Как-то неожиданно, прямо на середине мысли.

Но следующий день с утра позвонил Кузьмич и сказал, что надо всем встретиться опять у медицинского центра.

– Ты что-то нашел? – радостно завопила Кира.

– Взял попользоваться.

– Не поняла?

– Приедешь, поймешь. Лень объяснять.

– Надеюсь, без уголовщины?

– Пока да.

– Ты меня пугаешь.

– Не в первый раз. Привыкай.

– Где встречаемся?

– Кирилл просил там же, в кафе. Сказал, что есть новости.

Когда все собрались, Самойлов уже собрался поведать что-то очень волнительное, но вдруг осекся и с некоторым напряжением посмотрел на приятеля.

– Из лаборатории никаких вестей? – с некоторой запинкой поинтересовался он.

– Пока нет, – пожал плечами Кузьмич. – Процесс небыстрый. Как будет что-то, сообщу. Так что не дергайся.

– Побыл бы ты на моем месте. Я бы посмотрел, как ты не дергаешься.

– Я же сказал, в ближайшие неделю-две тебе ничего не грозит. Это государственная контора, там никто никуда не торопится.

– Ну ладно, – Кирилл облегченно выдохнул и перешел к рассказу. – В общем, так. Я все узнал. По порядку. Детей у Скобы не было. Так что кровожадные наследники отменяются. Муж – тряпка и подкаблучник. Светочка его видела несколько раз и уверяет, что его в этих отношениях все устраивало. Он довольно приятный, мягкий, но глаза блудливые. Скорее всего, погуливал, но разводиться не планировал. Теперь о кофе. Приносила его одна и та же сотрудница все три раза. Когда при мне забирала невыпитый кофе, уверяла, что чашка была совершенно холодной…

– А твоя новая пассия откуда это знает? – поинтересовалась Кира.

– Фу, Зюзя! Откуда такой дерогатив? Или это банальная зависть?

– К чему? Или к кому?

– К моей способности легко устанавливать неформальные отношения.

– А у тебя с женщинами вообще формально общаться не получается. Обязательно надо кого-нибудь обаять.

– Я бы попросил! А Скоба?

– Она не в счет. Драконов приручать ты еще не научился. Профессионально еще расти и расти.

– Завязывайте уже! – не выдержал Кузьмич.

– Мда… – опомнилась Самойлова. – Извини, правду говорить легко и приятно. Не сдержалась.

– Ну все, опять на булгаковщину потянуло, – закатил глаза Самойлов.

– Ну извини. Больше не буду. Продолжай.

– Отвечаю на вопрос по существу. Светочка при мне позвонила коллеге и спросила. Здесь все ясно? – слушатели утвердительно кивнули. – А вот теперь кое-что интересное. Оказывается, самой первой с самого утра в кабинет заходила еще одна сотрудница.

– И ты, конечно, не поинтересовался зачем? – уточнил Кузьмич.

– Как раз наоборот. Спросил. Как выяснилось, забрать трудовую книжку.

– То есть она уволилась?

– Именно. За две недели до того написала заявление сразу и на отпуск, и на увольнение.

– А причина ухода какая?

– Светочка сказала, что у нее ребенок заболел.

– Странно, – пожала плечами Кира. – Для этого больничный есть.

– Она и была на больничном, пока ребенок лежал в больнице. А когда выписали, тут же пришла увольняться.

– Непонятненько… – потянул задумчиво приятель. – То есть со Скобой у нее никаких конфликтов не было?

– Как раз был. Когда ребенок заболел, Скоба ее домой не отпустила. И эта Марина, когда пришла писать заявление, зла была так, что ее аж колотило. Сказала, что ни за что ей этого не простит. «Эта сука у меня еще пожалеет», – дословная цитата. Открытый конфликт, не считая скандалистки. Причем серьезный. Так что я подумал, что ты ей можешь заинтересоваться. Поэтому попросил скинуть фотки. Тебе переслать?

– Обязательно. Молодец, – одобрительно кивнул Кузьмич. – А то бы