Читать книгу - "Бабочки Креза. Камень богини любви - Елена Арсеньева"

В шкафу принять означенный вид никак не удавалось — может быть, оттого, что его некому было оценить. Вдобавок Алёна обнаружила висящий на вешалке спортивный костюм, который тоже был ей знаком. Можно было бы порадоваться своей догадливости, когда б та самая догадливость не подсказывала: сейчас вернется хозяин, увидит на стуле куртку и захочет повесить ее в шкаф на плечики. Откроет его и… и Алёне придется объяснять, как она попала в шкаф и как догадалась о том, что он — Кирилл Шведов, сын Владимира Кирилловича и внук Кирилла Владимировича Шведовых. Он, конечно, дико удивится!

Тут внезапно раздался стук, и сейчас сама Алёна дико удивилась тому, что Кирилл Шведов стучит в собственный платяной шкаф. Как бы просит разрешения: «Многоуважаемый шкаф, окажите любезность, позвольте повесить в вас мою замшевую куртку!»

В следующую минуту до нашей героини дошло, что она немножко рехнулась с перепугу. Вовсе не Шведов стучал в свой шкаф, а кто-то неизвестный стучал в дверь его номера.

Вот он быстро прошел по коридору, открыл, до Алены донесся голос Шведова:

— Вы? Здравствуйте…

— Здравствуйте. Прошу прощения за внезапный визит, — произнес женский голос.

Бог ты мой… Писательница онемела от неожиданности. Да ведь последний принадлежит Наталье Михайловне Кавериной! Алёна совершенно пропустила мимо ушей слова Андрея о том, что он встретился с Натальей Михайловной именно в гостинице. Наверняка она приходила узнать, когда можно застать Шведова «у себя». И надо же такому случиться, что ее принесло именно теперь! И что делать? Объявиться? Или остаться сидеть в укрытии и молча слушать?

— Проходите, Наталья Михайловна, — произнес господин Шведов без тени удивления в голосе. — Только почему вы думаете, что ваш визит такой уж внезапный? Я вас ждал.

— А, понятно, администратор сказала, что я вас спрашивала.

— Нет. Просто я не сомневался, что рано или поздно вы разгадаете мои намеки и придете.

— Чушь все эти ваши намеки! — гневно воскликнула Наталья Михайловна. — Бабочки какие-то… Зачем вы их рисовали?

— Ага, значит, отец был прав, когда предполагал, что вы можете не знать, какие именно бабочки были изображены по заказу Креза, — ответил хозяин номера. — Поэтому он и приложил к своему письму список.

— Да я его и в глаза не видела, тот список, — фыркнула Наталья Михайловна. — Его зачем-то прикарманила ваша подруга, которую я по глупости попросила мне помочь.

— Подруга? — удивленно переспросил Кирилл. — Моя подруга?

— Ну писательница эта, как ее там… Алёна Дмитриева!

— Извините, а вы ничего не путаете? — осторожно проговорил господин Шведов. — У меня нет знакомых писателей в России.

— Да я же вас вчера рядом с ней видела! — зло проговорила Наталья Михайловна — и осеклась.

«Ага! — чуть не заорала Алёна в шкафу. — Вчера я единственный раз оказалась рядом с Кириллом. Как раз около парикмахерской, где меня пытался пришпилить к стене черный «Форд»!

Ну что ж, как уверял некогда товарищ Вышинский, признание обвиняемого — царица доказательств. А ведь он был прав, ей-богу!»

— И все-таки я не совсем понимаю, — вежливо сказал Кирилл, похоже, не обративший внимания на «царицу доказательств». Значит, не вышло бы из него звезды сыска. — Впрочем, не суть важно. Итак, вы не получили список. И все же вы не раз видели бабочек, в чем я ничуть не сомневаюсь. Неужели вас не заинтересовало, что это за бабочки, как они называются?

— При чем тут бабочки? — неприязненно проговорила Наталья Михайловна. — Совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Чего вы хотели добиться, рисуя ваши дурацкие картинки?

— Меня вдохновила вывеска парикмахерской, которая находилась около вашего дома. Парикмахерская называется «Мадам Баттерфляй», а изображена была бабочка Крез Валлас. Точно такая же находилась и в коллекции Креза. Она была как заглавие к роману, понимаете? И я нарисовал Зефира бриллиантового и сапфирового Менелая как намек на ваши серьги, о которых мне рассказал мой отец. Вы приходили к нему, он хорошо рассмотрел серьги. «Подозреваю, что некоторым бабочкам уже пришел конец, — добавил он с грустью. — В судьбе Зефира и Менелая я почти не сомневаюсь! Думаю, камни именно из них носит в ушах внучка Ларисы».

— Дочка Ларисы, — поправила Наталья Михайловна.

— Конечно, конечно, — согласился Кирилл. — И все же… А впрочем, мы поговорим об этом чуть позже. Я, наверное, больше не рисовал бы ничего, но случайно увидел вас около бабочек. А потом рисунок исчез. Ну кто его мог смыть? Зачем? И я понял, что вы попались на удочку.

— Вы несете чушь! — запальчиво выкрикнула Наталья Михайловна, и Алёна подумала, что «чушь», похоже, ее любимое слово, но Кирилл продолжал:

— Отец написал вам, что мы знаем все. И, уезжая — его ждали неотложные дела, — просил меня довести дело до конца. Я, собственно, ждал, что вы, прочитав письмо, позвоните мне или придете, ведь в письме были мои координаты. Но вы затаились. И тогда я решил бросить вам вызов, нарисовав Аполлона как знак света, который озарит бездны вашей памяти — Мнемозины.

Алёна в шкафу взяла себя правой рукой за левую и прочувствованно пожала.

«Молодец, писательница! — с уважением сказала она себе. — Умница, детективщица! Есть еще порох… et cetera еt cetera…»

Наталья Михайловна промолчала.

— И я продолжал ждать, — вздохнул Кирилл. — Но сначала снова напомнил вам о себе, нарисовав Сфинкса и Ипполиту. Лариса Полетаева всегда представлялась мне в образе кровавой, жестокой амазонки. Ну а Сфинкс был намеком на то, что вы совершенно неправильно пытаетесь решить загадку своих предков. Вы хотели узнать имя своего деда — отец назвал вам его. Вы не поверили, да?

— Конечно! — энергично согласилась Наталья Михайловна. — Ведь он утверждал, что Кирилл Шведов, который обрек мою семью на скитания, который выдал моих близких в НКВД… что именно он — мой дед… Да я просто не хочу повторять подобную чушь!

«Господи боже!» — воскликнула про себя Алёна. Тут же она вспомнила, что не стоит поминать имя Господне всуе. Но наша героиня и вообразить не могла, сколько раз еще помянет его!

— Послушайте, Наталья Михайловна, — начал было Кирилл примирительно. — Вы выросли с сознанием, что ваши предки…

— Я не желаю слушать ни единого слова, ни единого дурного слова о них! — кипятилась та. — Мне только нужно знать, кто был отцом моей матери!

— Ну, на данный вопрос вам ответили, — парировал Кирилл. — И я готов повторить это хоть сто раз: отцом вашей матери был Кирилл Шведов. Так что мы с вами кузены. Троюродные брат и сестра, говоря по-русски.

«Господи боже!» — снова не удержалась от мысленного восклицания Алена в шкафу.

— Вы можете измышлять все, что угодно, — высокомерно проговорила Наталья Михайловна. — Бабочки, родственники, имена…

— А кстати, о бабочках, — перебил ее Кирилл. — Затем я нарисовал Гарпию и Атропос. То как раз и был намек на сестер.