Читать книгу - "Бычья гора - Брайан Панович"

1

Освещение джентльменского клуба «Передышка» подкрашивало его посетителей в болезненно-блеклые оттенки розового и зеленого. За исключением девушек на сцене, покрытых толстым слоем макияжа с блестками, все присутствующие выглядели так, будто сделаны из помятого, потного пластика. Карнавальная версия реальности… И не то чтобы при дневном свете тут было на что смотреть. Большинство джентльменов-завсегдатаев «Передышки» были дальнобойщиками на излете долгого запоя, или тучными женатыми мужчинами из соседних городков в бейсболках, низко надвинутых на глаза, чтобы никто не узнал. В общем, по большей части неудачниками и придурками. В заведении всегда воняло, как в туалете при заправке, где пытались навести чистоту при помощи ведра дешевых духов, и немытые тела дюжины жирных мужчин, сидящих за столами, почесывающихся и теребящих пачки однодолларовых купюр, добавляли в этот аромат свою неповторимую нотку.

Марион поставила поднос с напитками на одну из музыкальных колонок у сцены рядом с туалетами и оглядела бар в поисках пустых бокалов, нуждающихся в наполнении. Луис мог появиться в любую минуту и сделать эту долгую дерьмовую ночь чуть менее долгой и дерьмовой. Когда до нее дошло, что на этот раз, ради разнообразия, никто в зале на нее не пялится, она засунула палец под неоново-зеленую завязку своих стрингов и вытащила оттуда заначку. Она не понимала, почему ей нужно было носить эту чертову штуковину, толку от нее все равно никакого не было. Марион с удовольствием почесала себя по заднему шву стрингов и зажгла косяк. К моменту, когда Луис появился в баре, она почти докурила его. Бармен Тодд указал в ее сторону, и Луис направился к ней. Марион бросила окурок на бетонный пол и раздавила его дурацким пятнадцатисантиметровым каблуком, которые их заставляли здесь носить.

– Как дела, девочка? – Луис был одним из немногих негров, которым разрешалось свободно разгуливать по «Передышке». Владелец, тип по имени Билл Каттер, недолюбливал «черножопых», но Луис привозил много наркоты, мета, травки, даже героина, и всегда отстегивал Каттеру за право работать внутри, так что к нему вопросов не было.

– Ты опоздал, – сказала Марион.

– Но пришел ведь. Я видел твоего ребенка там, в машине. Чего-то не круто, чувиха. Ему домой надо, типа.

– Нет у меня такого дома, где я могла бы его оставить. Барб с Тимом снова нас выперли. А тебе-то что? По любому же не твое дело.

– Может, но Каттеру это не понравится. Если он узнает…

– Не узнает, если никто не скажет. С мальчиком все в порядке. Он там со своими комиксами и пиццей. Тут я хотя бы могу к нему заходить иногда, а не… – Марион замолчала, посмотрела на качка в мешковатых джинсах и бейсболке, прислонившегося к стене перед ней, и вдруг осознала, насколько странно разговаривать о таком с этим парнем. – А ты вообще кто, – спросила она, – социальный работник, что ли? Ты здесь вообще зачем, меня воспитывать или торча подогнать?

– Зависит от того, платишь ли ты наликом или опять в долг? У тебя там вообще-то прилично накопилось.

– Отдам к пятнице.

– Ну, понял, к пятнице, значит, ага. А чего, парни в этом заведении чаевых не дают больше?

– Ты же знаешь, официантки получают меньше, чем девочки на сцене, – Марион показала на грустную брюнетку, медленно раздевающуюся у шеста посреди сцены, изо всех сил стараясь отвлечься от гремящего из динамиков омерзительного «38-го калибра» и представить себе, что она где-то еще.

– Знаешь, можно ведь уладить это и по-другому, – сказал Луис, проводя большим пальцем по гладкому изгибу бедра Марион. Она тут же скинула его руку.

– Я больше этим не занимаюсь. Хватит с меня.

– Не обязательно будет так уж плохо, девочка. Я умею делать это по-настоящему романтично.

– Просто скажи, Луис, ты мне поможешь или нет? Мне пора обратно в зал. Скажи либо да, либо нет. И хватит меня морочить.

– Да ну блин, ангелочек, чё ты сразу такая? – Луис полез в карман своих грязных черных джинсов и вытащил маленький пакетик. – Вот, – сказал он, взял руку Марион и сильно вдавил в ее ладонь коричневый кристалл, – но не надейся, что я забуду, что ты мне кое-что должна, ангелочек. У меня хорошая память, и скоро-скоро тебе придется кое на что решиться. Понимаешь, о чем я?

Луис схватил себя за промежность, чтобы подчеркнуть игривый смысл сказанного, и шумно раздул ноздри своего приплюснутого носа. На нее это произвело мало впечатления.

– Получишь ты свои деньги.

– Я всегда получаю то, что хочу.

Марион толкнула дверь в женский туалет, но обернулась и взглянула на него.

– И не называй меня ангелочком.

2

Марион закрыла дверь и заперла ее. Она посмотрела на пакетик в своей руке и осторожно, чтобы не порвать, развязала узелок. Там было меньше, чем она ожидала, но и этого хватит, чтобы как-то пережить следующие восемь часов, на протяжении которых ее будут лапать и тискать. Может, если повезет, она найдет какого-нибудь бедолагу, который захочет сделать ей персональный заказ, и тогда она сможет выкарабкаться из финансовой ямы и даже, может, снять жилье на несколько дней для них с ребенком. Марион раскрыла на ладони пакетик и длинным ногтем мизинца отделила горку кристалликов мета. Потом поднесла ее к носу и вдохнула. Каждый раз ее обжигало ледяным огнем, но ей это нравилось. Если кристалл не обжигает, значит, он слишком разбавленный и не вставит, как надо. Приход от Луисовой дури всегда был мгновенным. Ее глаза сразу же наполнились слезами, а из поврежденного левого слезотока полило в два раза сильнее. Она вытащила из дозатора над раковиной бумажное полотенце и промокнула его. Марион всегда прикрывала лицо, распуская темные шоколадные волосы, наносила толстый слой тонального крема, чтобы скрыть шрамы, но под беспощадным флуоресцентным светом скрыть что-либо было невозможно. Она отделила третью горку мета и закинулась еще. Опять слезы. Опять полотенце. Она снова посмотрелась в зеркало. Ее тело ничуть не расползлось после родов. Даже наоборот, рождение ребенка придало четкости ее и без того убийственно совершенным формам. Никаких растяжек. Никаких увеличенных сосков. Просто улучшенная версия Марион. Впрочем, все это не имело значения. Стоило кому-то взглянуть на ее лицо, больше они уже ничего не видели. Она аккуратно завязала узелок на пакетике и сунула его под тонкую ткань неонового бикини. Затем сделала глубокий вдох, запрокинула голову и дала мету проникнуть поглубже. Самый чудесный момент. Быстро улыбнулась своему отражению и отперла дверь туалета.

Отыскав поднос для сервировки, оставленный на динамике, Марион оглядела комнату в поисках, где бы сшибить