Читать книгу - "Стамбульский ветер - Алеся Кузнецова"

виноват, Рита. И не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь это простить.

– А, совесть.. Да, Олег. Можно стать генералом, можно добиться чтобы на тебя смотрели с уважением и страхом другие, но нельзя забыть, чего это стоило самому и нельзя забыть, что уважать-то собственно себя и не за что.

– Я боялся тебя когда-либо встретить. И много раз представлял как это будет, – он сжал руки за спиной, будто их нужно было держать.

Марго чуть склонила голову, как будто слушала не его, а музыку за спиной – струнный квартет играл что-то пронзительное, слишком красивое для этого вечера.

– А я не боялась. Потому что знала: ничего уже не будет. Ты сделал свой выбор. Один раз и навсегда. И теперь уже не имеет значения, что бы ты ни сказал. Я могла бы тебя простить за то, что ты лишил меня жизни и дочери, но я никогда тебя не прощу за то, что ты лишил Дашу матери. Поэтому, Олег, живи сам со своими монстрами, что душат тебя каждую ночь. Я ведь права? Ты плохо спишь. Это заметно.

Тимур не дышал. Слова Марго были не громкими – но в каждом была спрятана какая-то важная правда из прошлого, которой он никак не мог понять. Получается, его дед – не железо. Его дед – человек, который однажды предал и потом сам сломался, но сделал вид, что все в порядке и все по уставу.

«Я могла бы тебя простить за то, что ты лишил меня жизни и дочери. Но я никогда не прощу за то, что ты лишил Дашу матери».

Эта фраза будто прорезала внутри что-то старое. Что-то, что Тимур всегда чувствовал – но не умел назвать. Он смотрел на деда, как на чужого. И впервые – как на человека, которого… жаль. Даша – это его мама, а его бабушка умерла, когда мама была еще ребенком. И вдруг Тимура захлестнули понятые слова: “Ты лишил меня жизни и дочери. “ Всю жизнь он думал, что бабушка умерла, когда мама была ребенком… А теперь выходит – нет. Бабушка жива. Все это время была в одном городе с ним.

– Ты хотела мне что-то сказать… – дед растирал за спиной руки, пытаясь утихомирить нахнунывшие эмоции.

– Да.

– И что же это?

– Что ты дурак, Баталин. Иметь такого внука, как Тимур, – и встречаться с ним два раза в год! Да ты хоть знаешь, какое это удовольствие просто разговаривать с ним и следить за ходом его таких взрослых размышлений? Ты хоть знаешь, как это – наблюдать, когда Тимур берется за неподъемную задачу и находит ей решение? Ты не знаешь, как это смеяться с ним над дурацкими шутками или разговаривать о различиях поколений. Это ж надо додуматься! Выгнать собственного внука в тот момент, когда он дал тебе шанс рассказать ему правду. Нет, правда, Олег, ты дурак. И даже не спорь.

Они снова замолчали. Ветер шевельнул подол ее платья. Где-то среди столиков кто-то засмеялся, группа гостей поднимала бокалы за курс выпуска 2000 года, а Тимур сидел оглушенный тем, что сейчас понял и всем, что не было сказано вслух.

Он не вышел из тени. Только прижал руку к груди, словно хотел что-то удержать внутри. Потому что сейчас это «внутри» начало двигаться, распирать грудь и ему показалось, что не хватает воздуха.

Маргарита Васильевна. Марго. Его супербосс. Женщина, которая верила в него, которая смеялась над его шутками, давала сложные задачи, смотрела так, как будто он ей нужен.

Она – его родная бабушка. И она жива. А он… Он даже не догадывался. Мир качнулся, по земле прошла невидимая трещина. Все, что он знал о своей семье и о себе, оказалось только верхним слоем. А под ним – правда. Горькая. Настоящая. Живая. Такая, про которую безопаснее молчать.

С другого конца края появился старый друг из окружения Марго, тот самый Евгений Петрович, с которым Тимур несколько раз пересекался в редакции.

– Марго! Какая удача, что ты здесь! Идем скорее! – Евгений ПЕтрович смело подошел к ней, словно не замечая присутствия генерала рядом.

– О, мой старый друг как всегда в центре событий. Иду! – улыбнулась Маргарита Васильевна.

Она еще раз обернулась на деда и, так и ничего не сказав больше, растворилась среди людей с бокалами.

Когда Марго ушла, Тимур еще долго смотрел на деда из своего укрытия, но так и не смог себя заставить к нему выйти.

Сквозь открытые двери он увидел, как в зале сперва потух и вдруг вспыхнул свет. Кто-то из ведущих громко и с восторгом объявил:

– А сейчас, дамы и господа, для вас поет Макс Рейнер!

Реакция была мгновенной. Люди зашумели, захлопали, потянулись ближе к сцене.

Тимур обернулся. Как такое могло быть? На таком приеме и сам Макс Рейнер?

На сцену вышел артист, на концерты которого билеты раскупали за пару часов. Без громких фанфар. В простом темном костюме, с зачесанными назад волосами, с пронзительным взглядом и лицом человека, который никому ничего не должен. Он не улыбался. Он не играл в светского героя. Он просто встал у микрофона – как будто не для того, чтобы понравиться, а чтобы сказать то, что хотел. Ему не нужны были поклонники и это считывалось в каждом движении и взгляде. Какая раница с человеком, спина которого до сих пор маячила у края террасы.

Тимур чуть подвинулся, чтобы рассмотреть что происходит на сцене, не забывая про фикус, который продолжал прикрывать его с другой стороны. С первого ряда на подиум вышел начальник Военной академии и горячо обнял артиста. Кто бы мог подумать, что эти два таких разных мира могут как-то между собой пересекаться и даже соприкасаться? И вдруг… Начальник академии назвал самую эпатажного рокера-звезду братом. Что?! У нормального генерала с такой должностью и привычкой жить по уставу мог быть братом Макс Рейнер? Резкий, непредсказуемый. Из тех, кто не ищет одобрения и не терпит фальши. Не дает интервью, не работает в дуэтах, избегает глянца. А если и дает интервью, то такие после которых точно летят с должностей чьи-то головы. Такс Рейнер, которым Тимур восхищался за умение держать внутренний огонь, не давая ему взорваться, но достаточно показывая, чтобы все понимали: не подходи, а иначе сгоришь… Слишком много открытий для одного вечера. Тимур сидел в растеряности и думал о том, что в жизни, все часто бывает сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Глава 30.