Читать книгу - "Игра души - Хавьер Кастильо"

Когда они вышли из номера, было еще темно. Перед выходом они заплатили администратору «New Life» за поврежденное имущество. Затем вместе направились пешком из Бризи Пойнт в Роксбери, где стояла машина. Они шли в неловком молчании, и Мирен снова и снова спрашивала себя, что случилось, почему Джим так переменился. Они сели в машину, и когда в два часа ночи добрались до Вест-Виллидж, где жила Мирен, и вышли, Джим попрощался с ней, сказав лишь:

– Сообщи мне, если узнаешь что-то новое об Эллисон и Джине. Мой телефон у тебя есть.

– Джим, я…

– Не надо ничего говорить, Мирен. Вероятно, я вел себя не так, как тебе было нужно. Не знаю, чего ты от меня ждешь. Не знаю, что я делаю не так. Вероятно, мы с тобой настолько разные, что между нами это просто невозможно, тебе не кажется?

Она молча посмотрела на него и кивнула, сдерживая ком в горле. Затем повернулась и поднялась по ступенькам, полагая, что еще успеет подобрать нужные слова. Мирен в последний раз обернулась, но Джим уже шагал в сторону улицы Хадсон, откуда отъезжали такси и машины в северном направлении.

Когда Мирен вставила ключ в замочную скважину, по ее щеке скатилась слеза и упала на руку, словно снежинка, растаявшая на коже. Задыхаясь, она поднялась по лестнице, и как только закрыла за собой дверь квартиры, из груди вырвался приглушенный крик, слышный только ее душе. В слезах она рухнула на пол, опираясь спиной о дверь, как девочка, которую никто никогда не любил. Мирен спрашивала себя, почему она такая и была ли вообще когда-нибудь нормальной. От осознания самой себя ей стало до того плохо, что в голове возникла идея бросить все и сбежать навсегда в заманчивое и беспощадное одиночество.

Мирен не могла понять ту пустоту, которая росла внутри нее, не могла взять под уздцы демона, который поглощал любое проявление любви к ней, как Сатурн, пожирающий своих детей. За прошедшие годы эта нежданная ярость отдалила ее от всего, что было ей дорого. Она заперла ее внутри крепости, куда никто не мог проникнуть. Но неизлечимая боль распространилась, как пожар, и охватила все нутро Мирен. Ей не оставалось иного выхода, как снова перенестись в тот момент, когда зверь впервые поселился в ней. В ту ночь в парке. В боль между ног. В отсутствующие слезы, пока она бежала домой, израненная и безутешная, как и в каждую ночь, когда думала о тех мгновениях, невидимой иглой засевших в самом глубинном уголке ее души. Она зарыдала.

Глава 24

Нью-Йорк

25 апреля 2011

Днем ранее

Мирен Триггс

Нет связи прочнее, чем та, что соединяет человека с тем, кто причинил ему боль.

Когда следующим утром я проснулась в своей комнате, был уже полдень. Рядом с ухом звонил телефон. Мне снился кошмар: я стояла в темной комнате и направляла пистолет в голову спящего мужчины. Я знала, кто это, и безмятежность, с которой он спал, волновала меня не меньше, чем то, с каким спокойствием я сжимала оружие.

Я взяла телефон и увидела на экране имя Боба Уэкстера, из газеты. Не поднимаясь с кровати, я ответила:

– Боб?

– Мирен, как дела? – спросил он.

На фоне шумела редакция.

– Нормально. Начинаю работать. Все оказалось сложнее, чем я думала, и… Пока что информации у меня не так много, – извинилась я, хотя в действительности не продвинулась с историей Эллисон ни на шаг. – Вчера я ездила в Рокавей, навести некоторые справки, и со мной произошел… несчастный случай.

Я дотронулась до головы. На волосах запеклась кровь, оставшаяся после удара камнем.

– Что еще за несчастный случай?

– Кто-то… ударил меня на пляже. Я сама виновата… Не стоило мне идти туда одной.

– Что?

– Да, это… Все это скверно, Боб. А потом кто-то запустил другим камнем в окно мотеля, где мы остановились в Рокавей.

– Мы остановились? Ты ночевала в мотеле?

– Да… Один мой друг… Нашел меня без сознания на пляже и привез туда. А потом… Случилась эта история со вторым камнем.

– Черт возьми… У тебя есть подозрения, кому могло не понравиться, что ты ввязалась в это дело? Если это как-то угрожает твоей жизни, Мирен, я не хочу, чтобы ты продолжала расследование. Мне стоило огромных трудов убедить начальство, и последнее, что мне сейчас нужно, – это плохие новости.

– Я нашла кое-какую зацепку, Боб, но пока она… слабовата. Не знаю, поможет ли это продвинуться в деле Эллисон. Не нравится мне все это.

– Что ты имеешь в виду?

– В «Институте Маллоу», школе, где училась Эллисон, есть группа ребят, они называют себя Божьи Вороны. Кажется, что у этого братства какой-то свой свод законов, и в него не так-то просто вступить.

– Божьи Вороны… Учитывая обстоятельства, при которых было найдено тело девочки… Думаю, это то, за что стоит уцепиться. Но только если это неопасно для тебя.

– Все будет хорошо, Боб.

– Ты сможешь поговорить с кем-нибудь из этого братства?

– Я это уже сделала, но мне мало что удалось выяснить. Они не горят желанием говорить. К тому же, по словам одного из учеников Маллоу, – я предпочла не упоминать имя Итана Пебблза, чтобы Боб не понял, что я занималась двумя историями одновременно, – перед исчезновением Эллисон он видел ее с одним из них.

– Мне это не нравится, Мирен. Пожалуйста, будь осторожна.

– Знаю, Боб. Я постараюсь.

– Как всегда, да?

Я почувствовала, что на другом конце линии Боб слегка улыбнулся. Перед тем как положить трубку, он добавил:

– Совет попросил меня отправить им черновик статьи, чтобы они понимали, какой вектор примет новая колонка. Как думаешь, завтра к вечеру у нас уже будет что-то?

– Боб…

– У меня нет выбора, Мирен. Напиши статью из того, что есть, и разделаемся с этим. Ты прекрасно знаешь, как я ненавижу работать в таком ритме. В отделе расследований мы месяцами занимались одним делом, но… Времена изменились, Мирен. Нам нужно торопиться, даже если что-то придется оставить в чернильнице.

Я вздохнула.

– Хорошо. Я постараюсь раздобыть что-нибудь еще. Сегодня поеду в «Институт Маллоу», – возможно, мне удастся поговорить с кем-нибудь, кто расскажет больше о Божьих Воронах.

– Будь осторожна, Мирен, ладно? Если увидишь, что тебе угрожает опасность, бросай это дело. Нам это ни к чему. Начальство я беру на себя. Идет?

– В этом не будет необходимости, Боб. Я тебя не подведу. Ты за меня вступился, и