Читать книгу - "Искатель, 2003 № 06 - Журнал «Искатель»"

около восьми утра милиционер кое-как растолкал меня.

— Вставай. За тобой пришли.

Я продрал глаза и понял, что за мной действительно «пришли». Невыспавшийся следователь стоял рядом с Зурабом, новым главным секьюрити Боцмана и еще двумя знакомыми мне типами — Гошей и Борей.

Следователь неохотно заявил, что я отпущен на все четыре стороны, велел мне расписаться на бланке, а потом я получил водительское удостоверение и техпаспорт. В сопровождении троицы личных охранников Боцмана я вышел на улицу.

Мой «Ниссан» стоял поблизости. Я направился было к нему…

— Ку-уда? — сказал Зураб. — Нет уж, садись-ка сюда… — Он показал на свою красную «девятку».

— Погоди, а моя тачка? — Я озадаченно смотрел, как в нее садится Гоша.

— Она тебе больше не понадобится, — был ответ.

12. ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА К БЕГСТВУ

— Ну, что делать будем, зятек? — спросил Боцман. — Зачем ты мне тогда концерт устраивал, жук навозный? Или я плохо тебя предупреждал?

Я молчал, глядя на кассету «Басф», лежащую на столе рядом. Виктор Эдуардович, по-прежнему с повязкой на голове, сидел напротив и не то что бы зло, а как-то даже почти печально глядел на меня.

— Я ведь действительно хотел, чтобы все у вас было в порядке. Я же отец, а только потом уже все остальное, если речь идет о Наташе. Вчера, когда тут случилась небольшая неприятность, я позвонил вам, и что я слышу от своей дочери? «Папа, я хочу развестись». Я говорю, думай, о чем говоришь. Мне совсем ни к чему, чтобы моя дочь прыгала по мужьям, которых мне еще придется подкармливать. Напомнил ей — подашь на развод, будешь сама себя обеспечивать. Никаких квартир и никакого наследства — у нас уже был такой разговор. И тут она говорит, что у тебя есть другая женщина и что дело все в тебе. И что ее старые друзья помогли ей — подарили вот эту кассету. Я думаю, ты знаешь, что на ней записано.

Я продолжал молчать. Влип, что поделаешь…

— Поэтому я дал ей разрешение на развод — слава Богу, хоть твоего отродья еще не появилось. Конечно, в наше время вы все живете очень свободно, но если бы, допустим, моя дочь загуляла от тебя, дело другое. Я не буду повторяться, что мне совсем не хочется содержать разные семьи. Но, раз моя Наташа — девушка честная, придется ей пойти навстречу. Что же с тобой-то делать, балбесом? Зачем мне такое позорище? Я сегодня переписываю завещание, тем более что у меня сейчас появились некоторые опасности. И ты, парень, превращаешься в лишенца. Помнишь, что я тебе обещал?

О черт!..

— Но! — вдруг заговорил Боцман. — Мне далеко не все понятно в этой истории. Возможно, тут не так все просто. Женщина, с которой ты был, — проститутка. И ее убили вчера. И ты в это время торчал где-то рядом, как мне только что сказали. Я не знаю, как на самом деле все произошло, не уверен, что ты и следаку сказал всю правду. Если бы не это странное убийство, мне и в голову не пришло бы проверять, что это за девка. А тут я решил проверить. И знаешь, я выяснил кое-что странное. Эта Лариса Плоткина трудилась сам знаешь чем, в конторе некоего Колбасы. А Колбаса сидит под крышей моего злейшего врага, а тот спит и видит меня в гробу. Ты это, надеюсь, понимаешь, Славочка?.. Я думаю, понимаешь. Поэтому давай рассказывай, как все происходило на самом деле. Давай, я жду. Если ты хочешь уйти с моей дачи с яйцами. Конечно, тебе снова придется искать работу и все остальное, но это должно стать тебе хорошим уроком. Ну? Славочка, я жду. А ждать просто так я не люблю, ты это знаешь.

Я начал рассказывать. Я рассказал все то, что уже говорил следователю, с той лишь разницей, что не стал скрывать моей действительной связи с Лорой. Но… разумеется, не более того, разве что подчеркнул, что эта женщина здорово сумела подстроиться под меня и даже где-то пронюхала про мое давнее увлечение филателией.

Боцман выслушал. И сказал:

— Я тебе не верю, Славочка. Чего-то явно не хватает в твоей истории.

Я произнес:

— Все, что было, я сказал. Больше мне ничего не известно.

Виктор Эдуардович покачал головой.

— Ладно, — вдруг сказал он. — Пошли.

— Куда? — опешил я.

— Пошли, пошли.

Мы вышли из коттеджа во двор. Боцман позвал Зураба и Гошу.

— Принеси лопату, — приказал мой тесть Гоше.

— Какую лопату? — озадачился тот.

— Обычную. Штыковую.

Гоша умчался. Мы втроем остановились на заднем дворе недалеко от угла участка, примерно в том месте, где я протаскивал документы. Под забором по-прежнему зияло углубление, с тех пор оно вроде бы увеличилось. Зато задние ворота, как я понял, были теперь заделаны наглухо. Пришел Гоша с лопатой.

— Бери, — сказал мне Боцман. Я, пока еще ничего не понимая, взял инструмент.

— Отмеряй два метра в длину… Полтора черенка, наверное, будет… И полметра в ширину. Теперь начинай копать.

И тут до меня дошло.

— Зачем это? — с ужасом спросил я.

— Копай, копай. Метра полтора выкопаешь, потом ляжешь.

— В-виктор Эдуардович… — Все поплыло у меня перед глазами.

— Чего «Виктор Эдуардович»? Слава, у меня нет времени пустые разговоры с тобой разговаривать. Или ты говоришь правду, или копаешь себе могилу.

— Но я все сказал…

— Значит, копай… Зураб, помоги ему.

Зураб — рад стараться — дал мне по почкам.

— Это для начала, — произнес он. — Если босс говорит копать, значит, ты будешь копать. Даже одной рукой и одной ногой. И даже зубами, если понадобится.

Нет смысла описывать, как я еще несколько раз пытался убедить Боцмана в том, что вся правда уже сказана. Но копать себе могилу было выше моих сил. Я ковырнул землю раза три, бросил лопату и заявил:

— Ладно. Я все скажу.

…На экране телевизора Лора содрогнулась в оргазме, а после этого пошли полосы. Из динамиков донесся шелестящий шум. Боцман остановил видео.

— Значит, эту кассету забрали неизвестно у кого, когда поняли, что там имеется еще некая запись, которую какой-то там «Жоркиной подстилке» лучше не показывать. Так?

Я кивнул.

— Скверно. Очень скверно. Если бы я увидел ту запись, многое стало бы ясно. Впрочем… Опиши-ка мне еще раз этого Олега.

Я подробно описал.

— Бороду сбрил, сука, — произнес Боцман. — Вот они, друзья, какие бывают. Неужели они испугались только из-за этого? Может быть, да. Хотя, чего тут удивительного — мало ли таких сук оказывается в жизни?

— Но у меня есть еще