Читать книгу - "Искатель, 2003 № 06 - Журнал «Искатель»"

лежала видеокассета. За окнами машины проплывали огни ночного Новосибирска, то и дело пролетал свет фар встречных автомобилей. Мой штурман сделал свое дело, и сейчас я мог полагаться только на самого себя.

11. ОХОТНИЧИЙ СЕЗОН ОТКРЫТ

По пути домой я все-таки решил немного задержаться. Тормознув у круглосуточного киоска, купил видеокассету с записью. «Терминатор-2» — его, наверное, смотрели все жители в этом самом Нарьян-Маре. Я вложил свою кассету в упаковку с изображением киборга-убийцы, а сам фильм — в коробку «Басф». И выбросил по дороге куда-то на обочину, вместе с правами Колбасы и таблетками трихопола.

Чем ближе было до дома, тем слабее моя нога давила на газ. Наконец, когда впереди показался знакомый переулок, я остановился у края дороги.

Мне было страшно. Я отлично знал, кто такой Боцман и с чем его едят. Фантазия лихорадочно работала, ведь мне при встрече с тестем придется рассказать всю правду об этой истории. Всю, без купюр. О том, что наши с Натальей отношения уже давно не такие чистые и гладкие, как она об этом, наверное, рассказывает отцу. О том, что я, наплевав на его угрозы, начал спать со случайной знакомой и даже оказался заснятым на кассету, а случайная знакомая, несмотря на то, что у нас с ней вдруг возникли взаимные чувства, оказалась наемной проституткой, выполняющей задание врагов Боцмана. О том, как эту женщину якобы обокрали и стали потом шантажировать меня кассетой, а за нее я — страшно сказать! — спер важные бумаги господина Рябцева, служившие ему охранной грамотой.

Что сделает Боцман? Боцман, который дал слово собственноручно отрезать мне яйца, если узнает, что я обижаю его дочь? Или, раз я совершил столь тяжкое деяние по отношению к нему, просто уроет меня?

Но если рассказать ему действительно все? Начиная от того момента, как я увидел запись вечеринки, и заканчивая тем, что задушил Толю Колбасу? И если еще покажу самому Боцману запись, может быть, он увидит в ней что-то такое, чего не заметил я? Достаточно ли ему будет того, что он увидит на этой кассете Кирсана-Олега, переметнувшегося к его врагам? Наконец, надо заявить, что есть еще какой-то Жора, живущий на улице Кошурникова, который наверняка что-то скажет по существу дела, если Боцман сумеет его вычислить?

А ведь мой тесть — человек, живущий не эмоциями, но он все же не киборг. Скорее всего, он внимательно выслушает меня и оставить жить, по крайней мере, пока сам не узнает то, чего еще не знаю я. И что тогда будет? Оценит ли он мою откровенность? Это менты сейчас ни во что не ставят явки с повинной, а авторитеты иногда все же входят в положение… Но надеяться на это, а потом еще ждать неизвестно какой, но все же неминуемой расправы… Пустой номер, Ру-левский. И ты это знаешь.

Ну, а если я сейчас просто приеду домой, завтра с утра меня будут караулить типы, среди которых, возможно, уже поднята (или скоро поднимется) тревога. А поднимет ее Женя — его обязательно заинтересует, куда делся хмырь, освободивший Аю. Но, возможно, сперва его заинтересует, куда делся его босс. К утру босса наверняка найдут… А это значит, что Славе Рулевскому конец. Однозначно. И, несомненно, это будет куда хуже, чем разговор с Боцманом. Во всяком случае, не лучше.

Конечно, можно прямо сейчас попытаться навсегда ис-чезнугь из Новосибирска — «молодым везде у нас дорога», особенно с двадцатью тысячами долларов в кармане… Правда, кое-что надо забрать из дома. Интересно, а что, если дома меня ждет кто-то еще, кроме Наташи? Что тогда?

Но большого выбора не было. Без паспорта в нашей стране и доллары не всегда помогают. Без загранпаспорта… Мало ли, черт, куда мне придется теперь забираться! И вообще, Наталья, скорее всего, дома одна. Кому придет в голову устраивать на меня засаду сейчас? Вряд ли кто успел бы принять против меня меры.

Словом, я решил «линять». А что еще оставалось делать? Еще несколько дней в Новосибирске означали для меня одно — крышку.

Наталья не спала. Едва лишь я перешагнул порог нашей квартиры, как она выдохнула, встав напротив меня:

— Ну, наконец-то… Поехали скорее.

Дела, однако.

— Это куда?

— К папе. В него сегодня стреляли. Он ждет нас обоих, звонил первый раз еще полтора часа назад…

— На дачу?

— Да-да, пошли скорее, по дороге все расскажу…

Кассета! Наверное, нет никакого смысла таскать ее с собой. Если на меня откроют охоту, то наверняка постараются по пути отбить эту запись. А в квартиру дочери авторитета вряд ли кто на арапа полезет, и вообще, скорее всего, решат, что я не стану прятать кассету там, где живу!

Я заскочил в туалет и засунул кассету в узкую щель между фановой трубой и стенкой. Спрятанный предмет ни с одной точки не был виден, а чтобы его достать, надо залезать чуть ли не под самый унитаз и шарить рукой черт знает где. Туда же я засунул и начатую пачку долларов. Сойдет за тайник. Если что, деньги могут отвести взгляд.

Потом мы почти бегом спустились вниз и двинулись к машине, которую я загнал на стоянку. А когда поехали, Наталья стала рассказывать. Правда, она и сама многого не знала. Кроме того, что около одиннадцати, когда Боцман ехал вместе с шофером и телохранителем с каких-то своих дел, на перекрестке за плотиной по его «джипу» кто-то выпустил автоматную очередь из проезжавшего мимо автомобиля. Как бы там ни было, папе повезло — его только слегка царапнуло. Он сказал «не надо обращать внимания». Телохранителю прошило руки, а шофера повезли в реанимацию и неизвестно, что с ним теперь будет.

…За поворотом почти сразу открылся вид на «парусник». В доме были ярко освещены все окна, горели и фонари во дворе. А возле ворот стояли три машины, и среди них — джип моего тестя. В джипе на дверце и боковом стекле зияли следы пуль. Что-то явно происходит… Уж не похищение ли документов позволило открыть сезон охоты на Боцмана?.. Кроме внедорожника, здесь стояли милицейский «Форд» и «уазик» без опознавательных знаков, но с номером УВД. У этого автомобиля горел ближний свет фар, освещая дорогу, а рядом стоял человек в форме и недвусмысленным жестом предлагал мне остановиться.

Особого выбора не было — я дал по тормозам. Но успел, пока останавливался, сунуть доллары под сиденье. А когда начал выходить, вдруг откуда ни возьмись появились еще два типа, и