Читать книгу - "Дочь Скупого Клопа - Дарья Донцова"

Вместе с мальчиками всегда в компании была Лариса Федорова. Ее родители работали на заводе, но Лариса не знала на каком. В советские годы такие места назывались «почтовым ящиком», платили там очень хорошие деньги.

У Павла Колоколова не было отца, его воспитывала тихая мама Анастасия Васильевна. Она никогда не делала никому замечаний, к Паше можно было завалиться в любое время, не снимать ботинки, открыть холодильник, съесть все, на что глаз упал, поэтому Федя, Иосиф, Володя и Лариса часто собирались в маленькой «двушке» Колоколовых. Там им никто не делал замечаний, не велел мыть руки перед едой, не напоминал о необходимости делать уроки, не запрещал курить и материться. Анастасия Васильевна рано уходила на работу, возвращалась за полночь. Женщина работала в придорожном кафе на трассе, по которой потоками ездили большегрузные машины.

Впрочем, родители остальных школьников тоже появлялись дома не в пять вечера, и они понятия не имели, как проводят время после окончания уроков их дети. Отец Бокова полагал, что сын на тренировке. Когда Сергей Николаевич около десяти вечера наконец добирался до дома, Ирина уже сделала все уроки, сидела в своей комнате, складывала мозаику или рисовала.

К сожалению, жена Сергея, мать Ирины и Володи, скончалась. У нее было больное сердце, женщина постоянно принимала лекарство, но, несмотря на это, ей становилось хуже. Увы, очередной приступ случился днем. Муж был на работе, дети — в саду. Если бы вызвали «Скорую», Алевтина Андреевна смогла бы выкарабкаться, но позвонить врачам было некому, а у женщины сил добраться до телефона не хватило.

Домашнее хозяйство легло на плечи Иры и Володи. Школьники убирали квартиру, девочка научилась готовить. Отец всегда благодарил их, хвалил. Но всей правды Сергей Николаевич не знал. На самом деле пылесосила, мыла полы, стирала, гладила, готовила и бегала за продуктами одна Ира. Володя появлялся дома за полчаса до возвращения отца, полоскал плавки в тазу с водой, вешал их мокрыми в ванной на веревку и изображал примерного школьника, который прибежал после тренировки и теперь делает уроки.

Ирина замолчала.

— Почему вы не говорили правду папе? — удивилась я.

Хозяйка дома вздернула подбородок:

— Спустя пару месяцев после смерти мамы я возмутилась, пристала к Володе: «Папа велел нам вместе хозяйством заниматься. Почему ты ничего не делаешь?» Он рассмеялся: «Потому что не я баба, а ты!» Я пригрозила ему, что нажалуюсь папе. Володька меня схватил за горло, зашипел: «Удавлю, закопаю, никто не найдет! Всем скажу, что ты связалась с зеком из поселения! Люди подумают, что тебя уголовник пришил!»

Хозяйку передернуло.

— Вокруг Екатинска много зон, были еще заключенные на вольном поселении. Криминальная обстановка тогда в городе была не ахти. Я, школьница, перепугалась так, что день говорить не могла… После окончания школы Владимир не пошел в институт, а стал активно выступать на соревнованиях, у него появились деньги. Один раз он домой пришел, куртку на пол бросил, заорал: «Эй! Подними, повесь!» Я куртку взяла, встряхнула, а из нее доллары водопадом! Стою, гляжу на купюры. Брат в прихожую выглянул, увидел натюрморт, зашипел: «По карманам шаришь? Ща мало не покажется!» Я ответила: «Встряхнула кожанку, а из нее высыпалось…» Владимир губы поджал, сквозь зубы процедил: «Собери баксы и мне отдай. — Я живо приказ выполнила, парень пересчитал деньги, ухмыльнулся: — Честная дура, ничего не сперла. — Потом протянул сто долларов: — Купи себе что-нибудь». Я промолчала. Он усмехнулся: «Не хочешь? Ну, мне больше достанется».

Ирина потрясла головой:

— Я тогда впервые подумала, что брат чем-то очень нехорошим занимается. Но, поймите, боялась его до трясучки, отцу ничего не говорила… Ох, забыла рассказать главное! Зимой, когда я училась в девятом, а брат — в десятом классе, папа вдруг объявил: «Покупаю соседнюю квартиру!» А там «двушка» огромная, комнаты по двадцать метров, кухня примерно такая же, холл, коридор, ванная, туалет… Я так удивилась: «Зачем?» Отец рассмеялся: «Тебе приданое будет. А пока женихи к тебе колонной не маршируют, объединю два жилья. Поживем в хоромах». И за короткий срок у нас образовалась прямо анфилада! Потом, в начале марта, приехала женщина, с ней девушка Антонина, тихая, скромная. Тетка с папой долго говорила, а потом укатила. Тоня осталась, стала жить у нас. Я обрадовалась, подумала, что теперь мне меньше по дому делать. А отец объяснил: «У Антонины мама умерла, ее в Екатинск отправили, чтобы не плакала, успокоилась». Нет бы удивиться, зачем девушку из столицы к нам тащить, чтобы она нервничать перестала, но сделайте скидку на возраст. Мне тогда пятнадцать было, в этом возрасте особо ума нет. Ну а теперь о том, что резко изменило нашу жизнь. У папы был лучший друг, Степан Тимофеевич Разин, они дружили чуть ли не с пеленок. Он в полиции служил, стал там каким-то большим начальником.

Ирина встала, взяла шаль, которая висела на диване, закуталась в нее, вернулась на прежнее место и продолжила:

— Вечер, часов, наверное, десять. Папа домой пришел, а кроме меня, никого, ни Владимира, ни Антонины. Отец рассердился. И тут звонок! Я — к двери, но отец меня отодвинул, сам открыл. Наверное, он ожидал увидеть сына и Тоню, а вместо них пришел Разин. Забыв поздороваться, он объявил: «Сережа, поговорить надо!» Они к отцу в комнату ушли, а я на цыпочках подкралась к двери, подслушивать стала. Сразу поняла, случилось нечто плохое.

Хозяйка квартиры кивнула:

— Не ошиблась я. Брат бизнес придумал. Через Екатинск многие дальнобойщики ездили, но в городе для них стоянок не было. Большегрузным машинам предписывалось парковаться на ночлег на площадках при въезде. Места там мало, три-четыре фуры встанут, а другим уже негде. Поэтому опытные водители места забивали заранее, часов в пять-шесть вечера. В восемь они уже спать укладывались, а часа в четыре утра в путь отправлялись. Мужики за рулем в основном молодые, им и поесть хочется, и от женщины они не откажутся. А где их найти? Вот на этом желании Владимир и Федя Федосеев решили руки нагреть. Они приходили на стоянку и предлагали за деньги водителям Антонину Яковлеву! Тоня с виду была прямо тургеневская девушка, но у нее болезнь какая-то психическая. Она со всеми была готова, только позови, никому не откажет. Ее поэтому в Екатинск и отправили — в родном городе она по рукам пошла. Чтобы этот поход остановить, больную сюда, к дальней родне в провинцию, сослали, думали, она успокоится. Куда там! Но Яковлева поумнела. Дома она себя пару раз предложила сыновьям друзей семьи, поэтому ее