Читать книгу - "Дело о даме-дуэлянте - Лариса Куницына"

на чучело прикололи бумагу с именем Жеральдины де Ренси. Остановившись под её окнами, они принялись выкрикивать оскорбления и требовать, чтоб она вышла и дала объяснения. К тому же они угрожали разбить окна и поджечь дом, однако, после увещеваний квартального сторожа, напомнившего, что дом принадлежит не ей, эти угрозы прекратились. Зато её стали гнать из Сен-Марко и угрожать виселицей за мошенничество и убийства. Собравшаяся вокруг толпа горячо их поддерживала, кто-то всё-таки бросил камень в окно и это заставило сторожа обратиться к городской страже. Они взяли дом под охрану, а потом подоспела и служба прево. Барон Адемар явился лично, велел перекрыть все отходы с улицы и схватить зачинщиков. Те бездельники и часть зрителей были отправлены в тюрьму магистрата, им будет выдвинуто обвинение, но, говорят, что они отделаются штрафом и возмещением стоимости разбитых стёкол.

К концу его рассказа на лице Марка появилась удовлетворённая усмешка.

— Рене, наверно, получил удовольствие, успешно проведя эту облаву. Однако я надеюсь, что и Жеральдина де Ренси в полной мере насладилась этим спектаклем. Что ещё?

— Говорят, весь город кипит от слухов, — продолжил Гаспар. — Её проклинают так же, как недавно восхваляли. Я слышал, что, узнав об этой демонстрации под окнами своего дома, господин де Лансак заявил, что во избежание проблем намерен отказать девице де Ренси в аренде квартиры. Его стряпчий уже готовит иск в суд магистрата. Излишне говорить, что её перестали приглашать в приличные дома, и даже лавочники либо отказываются поставлять в её дом продукты и вино, либо так задирают цены, что ей приходится покупать всё это себе в убыток.

— Что ж, жизнь в столице уже становится для неё невыносимой, — проговорил Марк. — Она не пыталась уехать?

— Нет. Хотя на городские ворота передан ваш приказ не выпускать её, она там пока не появлялась.

— Я полагаю, что единственное, что ещё держит здесь Жеральдину де Ренси, это Доротея де Мелантен. Неопределённость её судьбы даёт ей надежду на благоприятный исход. Что ж, не будем эту надежду подпитывать. Допроси эту девицу сам, и Анну Дюшарм тоже. После этого вели клеркам подготовить обвинение обеих в убийстве Мориса Дюшарма, а этой де Мелантен заодно пусть предъявят и обвинение в убийстве Леонара Бернье. Затем сообщи обо всём Лягушонку Пико. Пусть от себя добавит, что этих обвинений вполне достаточно для смертной казни.

И Марк достал из стола кошелёк с монетами.

— Вы хотите заставить её действовать? — спросил Гаспар, взяв кошель.

— Да, — кивнул Марк. — И, если она после этого ничего не предпримет, я буду очень разочарован.

Вызов на поединок

Последующие дни Марк продолжал заниматься делом де Ронссака, однако, вечерами, возвращаясь домой, он внимательно просматривал письма, содержащие приглашения на званные вечера и приёмы. Этим он изрядно озадачил Монсо, потому что обычно просил его отобрать те письма, что прислали его близкие друзья или аристократы, имевшие особый вес при дворе. Но и эти приглашения он принимал не всегда, чаще поручая секретарю написать вежливый отказ. Теперь же он подолгу сидел над каждым письмом, словно взвешивая все «за» и «против», но потом всё же огорчённо качал головой.

Как-то вечером к нему явился Джин Хо. Ему не терпелось поделиться своими впечатлениями о той травле, которую былые почитатели Жеральдины де Ренси устроили своей ещё недавно обожаемой воительнице. Пока слуги накрывали к ужину в нижней гостиной, лис устроился в кабинете, в красивом резном кресле с обивкой из тёмно-синего бархата, стоявшем возле большого письменного стола, украшенного накладками из позолоченной бронзы. Он вертел в руках серебряный нож для резки бумаги и его взгляд пробегал по стенам, где висели картины в рамках цвета старого золота.

— Говорят, её секундант, тот поэт де Риваль, — рассказывал лис, — страшно оскорбился после той выволочки, что она ему устроила после дуэли с Дюшармом, и возникшие вокруг её персоны слухи воспламенили в нём жажду мести. На глазах своих друзей он сжёг незаконченную, посвящённую ей поэму, и с тех пор пишет только сатиры и эпиграммы, в которых изображает Жеральдину грубой и лживой ведьмой. Именно так он её там и называет! Его куплеты уже поют в кабаках и тавернах, и, кажется, он становится популярным именно благодаря им! То, что ему не дали возвышенные оды, неожиданно принесли на вёртких крылышках уличные песенки. Ты слушаешь меня, Марк?

Он озабоченно взглянул на друга, который застыл в задумчивости с каким-то письмом в руках.

— Конечно, — встрепенулся Марк и отложил бумагу в сторону. — Как при этом ведёт себя виновница торжества?

— Неизвестно, — небрежно пожал плечами лис. — Она почти не выходит из дома, потому что на улице её караулят какие-то хулиганы с корзинками гнилых яблок. Они очень терпеливы, но, когда их терпение всё-таки начинает иссякать, они орут под её окнами, выкрикивая всякие оскорбления. Вокруг тут же собирается подбадривающая их толпа. Этот спектакль продолжается, пока по вызову сторожа не прибудет наряд городской стражи или кому-то из её уважаемых соседей не надоест шум, и они не отправят крепких лакеев с палками разгонять толпу. После этого они послушно расходятся, но на следующий день появляются снова.

— Это не может продолжаться долго, — заметил Марк. — Скоро де Лансак потребует, чтоб она освободила его квартиру и, если она не подчинится, выселять её явятся королевские приставы. Больше никто не пустит её на порог, но и выехать из города она не сможет. Я полагаю, что очень скоро ей придётся предпринять некоторые шаги, чтоб разрешить эту ситуацию.

— Ты имеешь в виду слухи, которые запустил в город? О том, что дело Доротеи де Мелантен вот-вот будет передано в суд, и приговор уже предрешён? Ну, перестань, конечно, я понял, что за этим стоишь ты! — лис усмехнулся. — Я мог сомневаться насчёт первой волны слухов, хотя получить такой вал сведений об этой загадочной даме под силу только тайной полиции короля, но в данном случае речь идёт об утечке информации. Не думаю, что кто-то у вас мог допустить её случайно! Ты уже затравил эту де Ренси, как волчицу, а теперь собираешься и вовсе загнать её в угол, верно?

— Так и есть, — кивнул Марк. — Я хочу сделать её жизнь в столице невыносимой, а побег невозможным, и при этом она должна понять, что её подруга вот-вот окажется на эшафоте,