Читать книгу - "Минута после полуночи - Лиза Марич"

Финансовый отчет лежал на столе уже целый час. Никита взъерошивал волосы, просматривал одну-две строчки, но мысли, словно намагниченные, стремились улизнуть обратно, в тревожное туманное облако.

Еще через полчаса пришлось признать поражение. Красовский уложил бумаги в папку и позвонил секретарю.

— Попроси Анжелу зайти ко мне.

Через пять минут послышался торопливый стук каблучков, и в кабинет влетела Анжела, внося за собой шлейф света и ветра. Несмотря на мрачную озабоченность, Красовский ею залюбовался.

— Ты хотел меня видеть?

В широко распахнутых глазах плавала надежда и детское ожидание праздника. Красовский вдруг заметил, что глаза Анжелы вовсе не черные, как ему казалось раньше. Солнце высветило густую шоколадную глубину, на поверхности которой фея-крестная рассыпала золотистую медовую пыльцу. Красиво.

Никита раскрыл ежедневник, достал лист, сложенный вчетверо, и протянул Анжеле.

— Ира нашла это сегодня. Твоя работа?

Она приняла бумажку с улыбкой, не отрывая от него глаз. «Она похожа на амазонку, — вдруг подумал Никита. — Свободная и прекрасная».

Анжела не спеша прочитала анонимку. Лицо прекрасной амазонки постепенно затемнялось тучей, ожидание сменялось раздражением. А когда она снова взглянула на Никиту, в шоколадно-золотых глазах полыхал гнев. Одно слово — актриса. Причем хорошая актриса, талантливая.

Анжела бросила бумажку на стол и вытерла руки.

— Вот, значит, что ты обо мне думаешь?

Красовский аккуратно уложил анонимку на прежнее место и закрыл ежедневник.

— Давай договоримся. Если ты признаешься, все останется между нами. Даже Ира ни о чем не узнает.

— «Даже»! — пробормотала Анжела. Гнев в ее глазах сменился любопытством: — А если не признаюсь?

— Тогда, по крайней мере, воздержись от продолжения, — сухо посоветовал Красовский.

— Или… что?

Никита промолчал. Анжела нагнулась, уперлась руками в стол. Низкий круглый вырез футболки удобно расположился прямо на уровне его глаз.

— Ты действительно ее любишь?

— Это не твое дело, — ответил Никита, не отрывая взгляда от рук. Вырез был очень, очень завлекательный. Она специально так одевается.

— А что мое дело?

— Твое дело хорошо петь свою партию и не мешаться у Иры под ногами. Иначе я тебя уничтожу.

Произнося последнюю фразу, он невольно смутился, так театрально это прозвучало. Но прекрасная амазонка не обиделась и не испугалась.

— Ты думаешь, что я это делаю из-за тебя?

— Необязательно. Может, тебя мучает профессиональная зависть.

— Понима-а-ю, — протянула она задумчиво. — Значит, у нас имеется три вопроса. Вопрос первый: считаю ли я Ирину гением? Ответ: считаю. Вопрос второй: имеет ли смысл завидовать гению? Ответ: не имеет. Вопрос третий: считаю ли я Ирину сукой, как сказано в этой бумажке? — Анжела постучала пальцем по кожаной обложке ежедневника. — Ответ: считаю. Выводы делай сам, ты же такой умный.

Никита нахмурился.

— Прости за то, что посмел тебе угрожать. Сорвалось с языка, сам не рад. Я очень, очень виноват перед тобой… — Прекрасная амазонка подалась к нему, но Никита удержал ее взглядом. — Прошлого не вернуть, нужно думать о будущем. Ты только признайся… — В его голосе зазвучали предательские умоляющие нотки: — Признайся, что это сделала ты.

Время в комнате остановилось. Анжела обошла стол, взяла его за руку и прошептала, заглядывая в лицо:

— Господи, Никита, неужели это нужно тебе? — Она сделала ударение на последнем слове. — Если так, только скажи! Я признаюсь в чем угодно, хоть в убийстве!

Красовский вырвал руку и отвернулся. Почему-то он не мог вынести ее взгляда.

— Можешь идти, — сказал он устало. — Тебя ждет Стас.

— Засунь Стаса себе в задницу! — вспылила Анжела. — Может, ты и на работу его взял специально для…

Она осеклась.

Никита отчетливо услышал громкий треск. Это рухнула его прекрасная, тщательно выстроенная конструкция.

Он обернулся, готовый отрицать все обвинения скопом, и увидел прозрачные дорожки, ползущие по окаменевшему лицу. Заготовленные объяснения полопались, словно воздушные шарики. Уцелели два слова, самые бессильные из всех существующих на свете.

— Прости меня.

— Чтоб ты сдох, сволочь, — сказала Анжела мертвым голосом.

— Я хотел как лучше.

— Ты даже гордости мне не оставил.

— Я понимаю…

— Врешь! — перебила она. — Чтобы понять, нужно такое пережить. Господи, хоть бы ты оказался на моем месте! Должна же быть на свете хоть какая-то справедливость!..

Анжела как слепая двинулась к выходу — прекрасная раненая амазонка, выбитая противником из седла. Зацепила бедром угол стола, чуть не опрокинула кресло. Хлопнула дверь, послышался неровный удаляющийся стук каблучков.