Читать книгу - "Тушите свет - Светлана Алешина"

Нам в перерыве опять не удалось встретиться с Гороховым. Он сразу же ушел в комнату для свидетелей и не показывал оттуда носа. Адвокат Букреева с независимым видом прогуливался по коридору и курил длинную сигарету. Время от времени он загадочно улыбался. Наверное, обдумывал предстоящую апелляцию.

Не пал он духом и тогда, когда суд объявил приговор: «Именем Российской Федерации… признать Букреева Анатолия Анатольевича виновным по статье… и назначить наказание в виде семи лет лишения свободы с отбытием оного в колонии строгого режима…»

В зале опять аплодировали. Букреев остановившимся взглядом смотрел на судью, не в силах поверить, что это не шутка. Потягин носовым платком вытирал пот, обильно струившийся по его лицу. Горохов по-прежнему оставался безучастным, словно происходящее никак его не касалось.

Сразу же после заседания Кряжимский покинул меня, предупредив:

– Я, Оленька, немедленно отправляюсь к своему другу за кассетой. Привезу ее в редакцию. Подозреваю, что теперь господин Горохов будет искать с вами встречи.

Он уехал, а я задержалась возле здания суда, наблюдая, как расходятся участники процесса и зрители. Особое удовлетворение доставило мне зрелище идущего под конвоем Букреева. Сгорбившись и глядя себе под ноги, он быстро шел в сопровождении милиционеров к зарешеченному фургону.

Железная дверь захлопнулась за ним, и фургон умчался. Толпа зевак быстро рассосалась. Возле суда осталась только я и служебный автомобиль с затененными окнами, который ждал Горохова.

Он появился минут через десять. Сделав знак молодым людям, сопровождавшим его, Горохов остановился рядом со мной и быстро проговорил все тем же глуховатым голосом:

– Когда вас ждать? – На меня он избегал смотреть.

– Я должна съездить в редакцию, – объяснила я. – Взять кассету, и, собственно, все. Думаю, через час я у вас буду.

– Через час я вас жду! – начальственным тоном сказал Горохов.

– Мне хотелось бы выразить вам признательность, – сказала я. – За ваш мужественный поступок. И от себя лично, и от имени редакции…

– Плевать я хотел на вашу редакцию! – негромко, но членораздельно сказал Горохов. – Мое мнение не изменилось ни о вашей газетенке, ни о вас лично. Глубоко презираю так называемых папарацци, не брезгующих самыми грязными приемами.

– Только не забывайте – именно эти папарацци заставили вас в кои-то веки сказать правду! – напомнила я.

– Вы взяли на себя роль контролеров правды? – криво усмехнулся Горохов.

– Не оставлять же ее вам! – парировала я. – Это слишком опасно. Вы слишком легко к ней относитесь. Как и к людям, кстати. Недаром в вашем окружении уже дважды стреляли по людям!

– Мне кажется, вы забываетесь! – нахмурился Горохов.

Молодые люди, стоявшие около автомобиля, напряженно смотрели в нашу сторону. Горохов нетерпеливо кивнул и шагнул мимо меня.

– Через час я вас жду! – категорически закончил он.

На этом, пожалуй, и я могу закончить свою историю. Остается добавить, что мы выполнили свое обещание и передали Горохову кассету. Его печальная тайна была похоронена, и, кажется, больше я ничего не слышала ни о его дочери, ни о нем самом.

Букреев сидит в колонии и строчит бесконечные апелляции. Толку от них мало, но по крайней мере ему есть чем занять себя в ближайшие семь лет.

Реклама клуба «Шипы и розы» пропала со страниц газет. Не думаю, что они свернули свою деятельность – скорее всего поменяли эмблему.

Студент Луньков и в самом деле перебрался в Чехию. Но судьба, похоже, окончательно отвернулась от него. Через полгода, просматривая криминальный сайт в Интернете, я неожиданно узнала, что Луньков арестован чешской полицией по подозрению в причастности к преступной группе, занимавшейся брачными аферами, и ему грозит до пяти лет тюрьмы.

Как ни странно, на нашу Маринку это сообщение не произвело никакого впечатления. Луньков давно был ею забыт, к тому же она нашла себе нового идеального мужчину, вокруг которого теперь сосредоточены все ее помыслы. Я его видела. Этот молодой человек действительно симпатичен, скромен и производит самое выгодное впечатление. Но что больше всего радует меня: этот молодой человек не может быть аферистом в принципе, потому что занимается деятельностью прямо противоположной – он работает в городской прокуратуре.