Читать книгу - "Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская"

фразу Новиков произнёс для Игнатьева с намёком на то, что семью Кравчука должны были бы проверить на предмет наличия банок с деньгами и брюликами.

— Может, у них просто есть поводы для веселья, — процедил Игнатьев.

Новиков каким-то образом понял его посыл. Дом прочесали, ничего не нашли. Н-да, если Кравчуки сумели быстро и надёжно перепрятать нажитое папашей, то повод для веселья у них определённо был. Но чтобы так относиться к гибели близкого человека… Этого Новиков пока понять не мог.

И потом тоже не мог, тем более что ситуация стала ещё страннее. Игнатьев подсказал Новикову хорошее место для рыбалки. Ну, как подсказал — направил туда, где за ним удобнее было бы наблюдать.

Новиков прошёл через площадь и мельком увидел Геру Кравчук у почты. Выглядела она куда скромнее, чем вчера. В простом тёмном платье и чёрном платке, завязанном вокруг головы. Какие-то женщины, стоявшие с ней рядом, участливо кивали.

Вот, значит, как. На людях мадам Кравчук — скорбящая вдова, горюющая по любимому мужу. Но для своих — весёлая гостеприимная хозяйка дома. Выходит, Антон и Новиков для неё — свои? А с чего вдруг?

При этом Эмма вела себя примерно одинаково и дома, и на публике. Тоже странно. Ума у неё, что ли, не хватало прикинуться хотя бы чуточку опечаленной. Неужели она совсем не любила отца? Или воспринимала его лишь как источник дохода? Или она так пыталась скрыть стресс?

Тут всё возможно. В каждой избушке, как говорится, свои «патамушки». На каждое постороннее «почему» есть своё «патамушта», и не всегда оно поддаётся обычной логике. Поэтому Новиков давно отучился судить других людей и их взаимоотношения по себе. Иногда человеческие поступки совершенно не поддавались никакому стандартному объяснению.

За мыслями о Кравчуках Новиков прошагал центр города, миновал несколько широких улиц и направился к окраинам. То есть, раньше здесь был просто один из районов, теперь же стоило немного спуститься по одной из расселённых улиц, и можно выйти прямо к берегу разлившейся реки.

Новиков спустился по каменной лестнице, непонятно, старорежимной, или устроенной здесь в советское время. Лестница уходила прямо в воду, плещущуюся у откоса. Некоторые дома, похоже, уже разобрали и увезли. Хотя пара крыш так и выглядывала из воды. Это, наверное, те, кто выбрал компенсацию и оставил своё бывшее жилище здесь, на будущем речном дне.

Новиков приложил ладонь ко лбу козырьком. Насколько хватало взгляда, уже плескалась вода. Только вдали виднелись не то холмы, не то просто возвышенности. Ну, скоро и их зальёт

Занятно, что мать и дочь Кравчук куда больше горевали о затопляемом городе, чем о погибшем отце семейства. С одной стороны, понятно — у людей жизнь круто поворачивается, и непонятно, куда именно. Но с другой — это ведь человек. Неужели у них были настолько скверные отношения, что о нём даже слезинки не проронят?

Обидно было бы ожидать такой реакции от собственных близких.

Новиков понадеялся, что ему подобное не грозит, и стал подыскивать место для рыбалки. Хотя чего тут подыскивать, почему бы не устроиться прямо на нижних ступеньках лестницы. Камень уже хорошо прогрет солнцем, так что можно просто сесть и размотать удочку. Вряд ли тут, конечно, есть рыба, но это очень хорошее место, чтобы просто посидеть и поразмышлять.

Глава 15. Складно придумано

Увы, сколько Новиков ни сидел, глядя на поплавок, так ничего особенно путного или уникального не надумал. Что всё-таки получалось? В приговорённом городе, из которого давно вывезено всё ценное и просто важное, включая документы и даже музейные экспонаты, действует диверсионная группа. Скорее всего, туда входит как минимум один резидент иностранной разведки.

Подумав об этом, Новиков увидел, как поплавок ушёл под воду. Вытянул леску, снял с крючка карасика размером с детскую ладошку. Посмотрел, как рыбина бесшумно открывала рот, пуча глаза. Новиков вздохнул и отпустил рыбёшку обратно в разлившуюся речку.

Снова закинул удочку. Что дальше. А дальше эта группа где-то достала приличный объём взрывчатки. Судя по ящику, который видел сам Новиков, это «добро» оставалось где-то припрятанным с Войны. И теперь диверсанты ждали удобного случая пустить свой арсенал в ход.

Скорее всего, они намечали «действо» на август, когда будет торжественно сдана первая очередь плотины местной ГЭС. Допустим.

А как сюда вписывается убийство городского головы Кравчука и его подруги Оксаны Ткач, заведовавшей местным универмагом?

У Новикова снова клевало. И снова на крючок попалась небольшая рыбка, которую майор сразу же отпустил. Снова закинул удочку.

И ещё вопрос. Отчего родственницы Кравчука так странно реагировали на его гибель. Ну ни толики печали. На людях мамаша Кравчук ещё держала лицо, играя драму. А дочка вообще не заморачивалась.

Дальше. Надо предотвратить диверсию. А как? Игнатьев, ясно дело, предупредит кого нужно. Может, даже дату открытия перенесут. Хотя это вряд ли. Не то время. Скорее, самому Игнатьеву прикажут немедленно разобраться с диверсантами. Ещё и припугнут.

Новиков снова отпустил маленькую рыбку, попавшуюся на крючок. Если честно, рыбалку он обожал, а вот улов приносил домой крайне редко. За что жена была ему безмерно благодарна — она ненавидела чистить рыбу.

За что же всё-таки порешили Кравчука и Ткач? Всего лишь за то, что они знали диверсантов?

Нет, тут что-то другое. Более сложное и опасное. Кравчук даже хранил у себя чужие шифровки. Эх, найти бы передатчик. Но это пустое — в городе суета, люди снуют туда-сюда, постоянно перемещаясь. Сейчас спрятать и перепрятать передатчик — раз плюнуть. Даже если Игнатьев со своими людьми обшарит каждый дом, двор и закуток.

С другой стороны…

Новиков упёрся локтями в колени, глядя на речной простор, заливающий бывшие деревни и луга.

Где-то же должны быть схроны. Вроде того, на который так случайно и удачно набрели сам Новиков и Антон. Где-то надо держать взрывчатку, шифровки, передатчик. Шифровки хранил Кравчук. Что уж там у них пошло не так, теперь, наверное, не узнать. Но он явно что-то предчувствовал. Или просто боялся с самого начала. Иначе бы не зашил в подкладку пиджака страховочную записку. И не отправил бы заранее то письмо по почте.

А Ткач? Просто свидетельница? Нет, не просто. Новиков припомнил внешний вид, в котором её и нашли. Готовилась к свиданию, и не просто к свиданию, а с важным и, возможно, даже любимым человеком. Который её убил. Причём особенно жестоко. Стоял за спиной, приказав написать предсмертную записку. Потом душил, она же в его руках дух испускала. И ведь не