Читать книгу - "Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская"

Эмма. — Такой красивый город. Дома, улицы, магазины, парикмахерские, кафе, кинотеатр, парк с танцплощадкой. И всё — под воду.

— Будет ГЭС, она даст электрический ток, — произнёс Новиков, придерживая стенку шкафа, которую откручивал Антон.

— Ток, — фыркнул Лёня. — А сколько всего для этого утонет? Хозяйства, деревья. Вы, кстати знаете, что здесь росли редкие сорта яблок? Специально выведенные?

— Разве их уже не перенесли? — спросил Новиков.

— Всё невозможно перенести, — бросил Лёня. — А дома? Они здесь старинные, между прочим. И никто не почесался ими заняться. Да что там дома! Люди! Людям разве просто оставлять родовые гнёзда, работу, друзей? Обживаться потом на новом месте. А животные? Растения? Сколько здесь редких видов!

— Да, всё это печально, — пробормотал Новиков под сочувственные кивки матери и дочери Кравчук.

— Некоторым, между прочим, даже достойных денег не выплатили за потерянное имущество! Только за дома, да и то — гроши! — продолжал разглагольствовать Лёня.

— А кто распределял компенсации? — кротко вставил Новиков.

— Да какая разница, — смутился Лёня. — Дело же не в деньгах, а в принципе. Людей-то не спросили, хотят они, чтобы тут всё залило, или нет.

— Это, наверное, учёные решали, где делать плотину, — произнёс Новиков, придерживая стенку шкафа, которую уже отделил Антон.

— Учёные-кручёные, — презрительно фыркнула Эмма. — Они нас за людей, видимо, не считают. Поставили перед фактом — и всё, баста. Уезжайте куда хотите.

— Да, если бы можно спасти этот город, — вздохнула Гера, по-киношному глядя в пространство и поглаживая подбородок аккуратным красным ногтем.

— Это был бы триумф разума! — поддержал Лёня.

— В каком смысле? — изобразил глуповатый тон Новиков.

— Человек тогда возвысился бы над коллективным бессознательным…

— Вы против коллективного? — так же театрально наморщил лоб Новиков.

— Ни в коме случае! — чуть ли не рявкнул Лёня. — Я — за человека как личность! Чтобы человек сам решал, самостоятельно использовал свой разум и волю на благо общества. А не шёл на привязи, как корова. Человек — это звучит гордо!

Дамы активно кивали. Антон сосредоточенно выкручивал шурупы. Новиков чувствовал себя так, будто его вытолкали на сцену в плохо поставленной пьесе. Только название «На дне» здесь как-то странно трансформировалось. Город действительно скоро окажется на дне. А кто-то, видимо, уже там.

— Слишком сложно вы говорите, — постарался снова изобразить глуповатое выражение лица Новиков. — Электричество же будет. В каждом доме лампы, холодильники, телевизоры.

— Вот и всё, что нужно нашему человеку, — снисходительно вздохнул Лёня. — Газета, радио. Портки. И чего-нибудь пожрать.

— Портки должны быть чистыми, а еда вкусной, полезной и свежей, — широко улыбнулся Новиков. — А для этого пригодятся холодильники, стиральные машинки и… чего там ещё было?

— Чего там только не было! — глумливо выдал Лёня и картинно расхохотался. Ему вторили дамы Кравчук, и Новиков тоже постарался, чтобы изобразить веселье. Даже Антона тихонько пихнул, но тот только выдавил кислую улыбку.

— Давайте уже пить чай! — звонко произнесла Эмма.

Лёня вскочил с дивана и театрально подвинул для неё стул. Потом так же поухаживал за мамой Кравчук.

Новиков и Антон справились сами.

До самого вечера чаепитие сопровождалось анекдотами и разговорами о книгах, фильмах и погоде. Потом Лёня и Эмма укатили в Кулибин на грузовичке с мебелью. Машину нанял Лёня, оплатила мама Кравчук, а мебель по частям грузили Антон и Новиков. На первый взгляд старинные шкафы оказались всего лишь сборной имитацией.

Львиная доля благодарности Эммочки, ясное дело, досталась Лёне, Антону же перепало лишь «спасибо большое».

Понятно, что по дороге домой Антон всё хмурился.

— Слушай, ну ты серьёзно будешь из-за этого расстраиваться? — наконец спросил Новиков.

— Было бы, из-за чего, — буркнул Антон, засовывая руки в карманы. Там он, похоже, наткнулся на «Мишек на севере».

Вытащил одну конфету, сердито глянул на неё и чуть не швырнул в кусты.

— Эй, погоди, — перехватил его руку Новиков. — Здесь так не принято.

— Как не принято? — резко спросил Антон.

— Еду выбрасывать. Тем более дорогую. — Новиков просто забрал конфеты у Антона и рассовал по своим карманам.

На следующий день Антон с утра пораньше отправился разбирать чужие мебеля, а Новиков спал почти до обеда. Зато когда проснулся, обнаружил в прихожей деревянную удочку. Не новую и далеко не в идеальном состоянии. Зато длинную, и даже с запасными крючками. Видимо, кто-то из соратников Антона по артели любезно одолжил попаданцу свои старые снасти.

Новиков быстро привёл удочку в порядок, набрал с собой хлеба и кое-чего на собственный перекус и отправился искать место для рыбалки. В конце концов, когда смотришь на медленную реку, колышущиеся водоросли и ивы, разум успокаивается и настраивается на нужный лад.

Только вот куда бы податься в незнакомом городе? С одной стороны, рекауже порядком разлилась, садись да рыбачь где угодно. С другой стороны, места же надо знать. Чтобы горожанам неприметно, и в то же время не очень людно. И чтобы клевало. А то Новиков как-то слыхал, что в советское время рыбалка считалась чуть ли не пустым времяпровождением. Мол, только лодыри штаны у речек просиживают.

Поинтересоваться, где можно закинуть удочку, пришлось у Иды Кашиной, которую Новиков встретил на выходе из дома. Выглядела она, как обычно, прекрасно, как в театр, только вот лицо было печальным.

— У вас всё в порядке? — спросил Новиков после приветствия.

— Музей переезжает, — вздохнула Ида. — Вроде всё перевозим, ничего не пропадёт. А жалко. У нас здание историческое, бывшая усадьба Серебровых. Слышали?

— Слышал. Но не видел.

— Так зайдите как-нибудь. Хоть на стены глянете, а то скоро всё утонет. — И Ида снова вздохнула о судьбе старой усадьбы. Потом спросила: — На рыбалку? А ведёрко где?

— Бидон, — и Новиков с улыбкой показал ей купленный недавно эмалированный бидончик.

— Такой жаль под рыбу. Подождите меня здесь. — И Ида упорхнула в сторону своего дома.

— На рыбалку? — спросил знакомый мужской голос.

Новиков обернулся и лицом к лицу встретился с Игнатьевым.

— Если у вас есть для меня работа, я повременю, — спокойно произнёс Новиков.

— Нет, отчего же. Отправляйтесь. Посидите где-нибудь в тихом месте, приведёте мысли в порядок. У вас же есть новые мысли?

— Есть, — признал Новиков. И стало ясно, что Игнатьев в курсе их вчерашнего вечернего чая у Кравчуков. — Некоторые люди очень странно себя ведут.

— Кто, например?

— Жена и дочь Кравчука. У них отец семейства на днях умер, а они ведут себя так, будто вообще ничего не случилось. Наряжаются, гостей принимают, шутят, веселятся.

В этот момент вернулась Ида и вручила Новикову старое, но целое алюминиевое ведёрко:

— Они уже давно жили не как семья, а как соседи.

— И тем не менее. Уж слишком они весёлые. — Эту