Читать книгу - "Испытательный полигон - Майкл Коннелли"

— Меня зацепило, что мистер Мейсон упомянул электронные письма, написанные Наоми Китченс, — сказал я. — Я не говорил об электронных письмах, Ваша честь. Это говорит о том, что защита прекрасно знала о её роли в проекте «Клэр» и о множестве её предупреждений — в документах и письмах. И предприняла шаги, чтобы минимизировать угрозу, которую она несла для их дела, вычеркнув её из пакета раскрытия информации. И, Ваша честь, важно, что защита начала отрезать её от проекта задолго до моей первой встречи с профессором Китченс.

Мейсон шагнул ближе, перегнулся через кафедру и согнул микрофон к себе.

— Ваша честь, это неправда, — сказал он. — Документы и письма Китченс немногочисленны. Их действительно очень мало. И они никак не касаются сути рассматриваемого иска.

Я широко развёл руками.

— Ваша честь, насколько я понимаю, сейчас кафедра всё ещё у меня, — сказал я.

— Вы правы, мистер Холлер, — сказала Рулин. — Мистер Мейсон, отойдите. Сейчас же.

Мейсон отступил. Я вернул микрофон к себе.

— Ваша честь, мистер Мейсон не прав, — сказал я. — Показания доктора Китченс критически важны для истцов. Она предупреждала «Тайдалвейв», что проект «Клэр» небезопасен и не подходит для подростков. «Тайдалвейв» уволила её и проигнорировала её предупреждения. Это делает их не просто небрежными — это безрассудство. Я дам мистеру Мейсону презумпцию того, что он знает только то, что ему сообщает «Тайдалвейв». Но документов и писем доктора Китченс гораздо больше, чем он признаёт. Опасаясь возмездия со стороны компании за многочисленные предостережения, она сохранила копии всего, что, когда‑либо писала о проекте, и передала их адвокатам истцов. Она должна дать показания, чтобы присяжные увидели и услышали материалы, которые компания сознательно скрыла.

— Ваша честь? — подал голос Мейсон.

Рулин бросила на него недобрый взгляд.

— Надеюсь, у вас веский повод, мистер Мейсон, — сказала она.

Я отступил от кафедры.

— Ваша честь, у обеих сторон есть обязанности по раскрытию информации, — сказал он. — Если у мистера Холлера действительно есть такая огромная пачка документов от этой свидетельницы, почему они не были раскрыты защите?

Я поднял руку.

— Не нужно, мистер Холлер, — сказала Рулин. — Я готова вынести решение. Наоми Китченс будет допущена к даче показаний. Что касается документов, которые она передала истцам, — это материалы, которые компания «Тайдалвейв» либо уничтожила, либо попыталась уничтожить. Я не вижу нарушения порядка раскрытия информации со стороны истцов. А вам, мистер Мейсон, настоятельно советую встретиться с клиентами и напомнить им об их обязанностях по этому делу. Я считаю, что обращение с материалами, автором которых была мисс Китченс, представляет собой серьёзное нарушение. Итак. Есть ещё возражения по свидетелям или переходим к вызову потенциальных присяжных?

Я знал, что лучше не испытывать судьбу. Решение по Китченс могло переломить весь процесс. Я сдался, пока был впереди, и сказал судье, что готов переходить к отбору присяжных.

Мейсоны же не были готовы. Следующие сорок минут они потратили на разбор моего списка. Судья, ради экономии времени, пошла им навстречу и сократила число руководителей проектов, программистов и других сотрудников «Тайдалвейв», которых я мог вызвать. Они даже оспорили возможность вызвать Виктора Вендта, основателя «Тайдалвейв». Я протестовал до последнего — для протокола. А двух женщин за моим столом я тихо уверил, что Китченс станет нашим главным оружием. К концу слушания, сколько бы имён ни вычеркнули, мы всё равно окажемся впереди.

По крайней мере, так я тогда думал.

Глава 22.

Некоторые юристы считают, что исход дела решается на стадии отбора присяжных. Возможно, это так. Я же считаю, что он решается ещё и выбором адвоката, который ведёт дело. Но одну вещь о присяжных я знаю точно. Есть неизменное правило: присяжных нужно подбирать под своё дело.

Вопросы к присяжным, которые я составил в начале недели, дали мне широкий спектр ответов, с которыми можно было работать ещё до начала отбора. Судья Рулин назначила коллегию из пятидесяти потенциальных присяжных, из которых нужно было отобрать двенадцать. Запасных не предусматривалось: в гражданском процессе для вердикта достаточно шести человек. Мы начнём с двенадцати, и, если шестеро дойдут до конца, вердикт будет.

Имен у меня не было — только номера от одного до пятидесяти. Но у меня были фавориты. Я составил рейтинг в блокноте и был готов к началу, как только закончились предварительные споры.

Мой главный присяжный шёл под номером пятьдесят. Я благодарил небеса за то, что она вообще добралась до нас. Пенсионерка, школьная учительница, одна вырастила двух дочерей в Резеде. Ни одного цифрового устройства, кроме мобильного телефона. Ездила на американской машине. Не смотрела ни «Нетфликс», ни «Амазон Прайм». Никогда не задавала вопросов Сири или Алексе — потому что не знала, как это делается. Новости получала по кабельному каналу «Фокс». Идеал.

Моя задача заключалась в том, чтобы сформировать финальную дюжину. Хотя судья не разрешила затрагивать темы религии и политики, она допустила вопросы о том, как люди узнают новости и какие гаджеты для этого используют. Эти ответы, как правило, выдавали их политические убеждения, а по ним уже можно было косвенно судить и о религиозных взглядах.

Я стремился видеть в составе жюри аудиторию консервативного канала «Фокс». Я предполагал, что это будут преимущественно республиканцы и христиане, скорее всего, те, кто голосовал за Дональда Трампа. Я не собирался критиковать их выбор, но это свидетельствовало о их неудовлетворенности направлением развития страны.

Искусственный интеллект – это грядущее, и он вызывает страх у тех, кто понимает, насколько глубоко и непостижимо он трансформирует их мир. Именно таких людей, ощущающих себя неуютно и отчужденными от социума, я хотел видеть в присяжных. Признаюсь, это циничный подход, но он мог стать решающим фактором в исходе дела.

В число моих «приемлемых» кандидатов также вошли представители профессий, таких как медсестры, клерки, офисные сотрудники, графические дизайнеры, психоаналитик, переводчик французских фильмов и сериалов, а также пара безработных актеров и бутафоров, и три сценариста. Не все из них были поклонниками «Фокс Ньюс» или жили в «аналоговом» мире, как участник под номером пятьдесят. Актеры и сценаристы, например, владели несколькими цифровыми устройствами. Однако всех их объединяло одно: твердая уверенность в том, что их труд рано или поздно будет заменен искусственным интеллектом. Я намеревался предоставить им возможность выразить к этому свое отношение.

Братья Мейсон прекрасно понимали, чьи кандидатуры я