Читать книгу - "Испытательный полигон - Майкл Коннелли"

— Хорошо, сейчас мы зайдём в суд, — сказал я. — Первый час уйдёт на ходатайства и списки свидетелей. Потом начнётся допрос присяжных.

— Это и есть отбор присяжных? — спросила Бренда.

— Да, — ответил я. — Приведут группу потенциальных присяжных. Судья задаст вопросы, которые дали адвокаты, плюс свои. К концу завтрашнего дня у нас должно быть жюри.

Я встал, чтобы выйти. Открыв дверь, увидел Маркуса Мейсона в коридоре. Он ждал меня. Я не удивился.

— Вы идите прямо в зал, — сказал я своим клиентам. — Садитесь туда, куда я сказал. Я подойду после разговора с мистером Мейсоном.

Они прошли по коридору к залу суда. Я подождал, пока они отойдут подальше, и только потом повернулся к Мейсону.

— Что случилось, Маркус?

— Что случилось? Я получил дополненный список свидетелей, и Наоми Китченс ни за что не будет давать показания. Но я здесь не только из‑за этого. Давайте выйдем из коридора на минуту?

Он кивнул на открытую дверь той самой переговорной, из которой я только что вышел.

— Конечно, — сказал я. — Но давайте не заставлять судью ждать.

— Не заставим, — сказал Мейсон. — Я велел секретарю задержать её в кабинете, пока мы не войдём.

Мы вернулись в комнату, и он закрыл дверь. Я остался стоять. Знал, что сейчас будет, и что садиться мне не придётся.

— Ладно. Окончательное предложение — сказал Мейсон. — Чтобы избежать этого ненужного процесса: двадцать пять — Рэндольф, десять — Колтонам. Хотя, на мой вкус, они не заслуживают ни цента.

— Это миллионы или миллиарды? — спросил я.

— Не будь ослом, Холлер. Скажи им: пусть берут. У меня в портфеле чеки. Это больше, чем они когда‑либо получат от присяжных. А ты, возможно, сможешь уйти на пенсию со своей долей.

— И всё? Это всё предложение?

— Всё. И обе стороны должны принять его. Иначе сделки нет.

— У тебя в портфеле есть сценарий публичных извинений от «Тайдалвейв»? Где компания признаёт ответственность за смерть Ребекки Рэндольф и действия Аарона Колтона? Где сказано, что в продукты на базе искусственного интеллекта будут встроены новые меры предосторожности, исключающие повторение подобного?

— Нет. В портфеле у меня соглашения о неразглашении, которые все стороны подпишут, а потом разбогатеют, и всё пройдёт тихо.

— Что ж, я им передам. Но слишком сильно не рассчитывай, что они согласятся.

— Предложение действительно до пяти вечера. Может быть после того, как твои клиенты увидят, как ты потеряешь половину списка свидетелей, они пойдут на мировое соглашение. Если правильно сыграют, то завтра проснутся с миллионами на счетах.

— Игра, Маркус? Это не игра.

— Конечно игра. Не обманывай себя, Холлер.

С этими словами он открыл дверь и вышел. Я слышал, как его каблуки цокают по мрамору, пока он шёл по коридору в зал суда.

Несколько минут спустя я уже сидел за столом истцов и шептался со своими клиентами. Я попросил Брюса Колтона перейти через калитку и сел рядом с нами, придвинув для него стул. Я изложил им предложение о мировом и сказал, что оно не предполагает ни извинений, ни признания вины со стороны «Тайдалвейв».

— Это огромные деньги, — сказал я. — И я обязан говорить, что в суде возможно всё. Но это всего лишь деньги. В долгосрочной перспективе они не нанесут «Тайдалвейв» настоящего вреда. И это не признание вины.

Бренда Рэндольф выглядела возмущённой.

— Они думают, что просто откупятся, — сказала она. — За то, что сделали с моей дочерью. К чёрту их.

Такой язык был для неё нехарактерен.

Я кивнул — именно этого ответа я и ожидал. Потом посмотрел на Колтонов. Они избегали смотреть друг на друга. Это говорило о том, что они не на одной волне.

— Сколько времени пройдёт, прежде чем они заплатят? — спросил Брюс.

— Он сказал, что при подписанном соглашении о неразглашении вы уйдёте отсюда уже сегодня с чеком, — ответил я.

— Сегодня, — повторил Брюс.

Он выглядел ошеломлённым осознанием, что может выйти из здания многократным миллионером.

— Вау, — сказал он. — Как выиграть в лотерею.

— Мы не возьмём эти деньги, — твёрдо сказала Триша. — Дело не в деньгах.

— Подожди, Триш, — сказал Брюс. — Ты понимаешь, что мы могли бы сделать с десятью миллионами долларов? Во‑первых, мы могли бы нанять Аарону лучшего адвоката в стране. Мы могли бы...

— Лучший адвокат в стране ему уже не поможет, — резко оборвала его Триша. — Не после того, что он сделал.

Я увидел, как Бренда положила ладонь поверх руки Триши на столе. Как‑то так они сблизились — мать убийцы и мать жертвы. Удивительно, куда загоняет людей горе.

— Есть ещё один момент, — сказал я. — Все трое должны согласиться взять деньги. Всё или ничего.

— Этого не будет, — сказала Бренда. — Дело не в деньгах. Я хочу, чтобы общественность узнала, что сделал «Тайдалвейв». Если они не признаются сами, присяжные всё расскажут. К чёрту их и их соглашения о неразглашении. Им это не сойдёт с рук.

Брюс вскинул руки, показывая, насколько он недоволен тем, что не уйдёт отсюда с чеком.

— Ладно, — сказал я. — Предложение действительно до пяти. Хотите подождать или мне сразу передать, что шансов нет?

— Никаких шансов, — сказала Бренда.

— Скажите им, — поддержала Триша.

Брюс только покачал головой.

— Не верю, — сказал он. — Мы отказываемся от миллионов. Почему бы не посмотреть, как пойдут дела сегодня, а потом не ответить им в пять?

— Я не передумаю, — сказала Бренда.

— Я поставлю их в известность, Брюс, возвращайтесь в первый ряд. Суд начинается.

Я встал и подошёл к столу защиты, где близнецы Мейсон сидели рядом с женщиной, их высокооплачиваемым консультантом по присяжным.

— Никаких шансов, парни, — сказал я. — Мы идём в суд.

— Огромная ошибка, — сказал Маркус.

— Может быть, — ответил я. — Посмотрим.

Глава 21.

Я ожидал, что спор по поводу моего списка свидетелей начнётся лицом к лицу с Маркусом Мейсоном, а не с судьёй Рулин. Но с первых минут она взяла меня на прицел.

— Прежде чем мы начнём, у меня вопрос к вам, мистер Холлер,