Читать книгу - "Искатель, 2003 № 02 - Журнал «Искатель»"

Самое интересное, рассказывал Мехе, что они кого-то похоронили. Недалеко от одной из стоянок, на берегу Рейз-ривера, он нашел могилу, свежую и вырытую по индейским обычаям. При этих словах Реджис вся задрожала, да и Брайану стало не по себе. Он прервал Мехса и попросил его показать, где находится могила. Охотник отвел их на берег реки немного повыше того места, где Тим Далтон выкопал Реджис из речного песка.

«Ну, и где могила?» — спросил Брайан, когда они остановились на берегу.

«Была здесь. Видать, берег подмыло водой, и во время половодья часть его вместе с могилой обрушилась в воду», — невозмутимо заявил Мехе.

При этих словах Реджис, опустилась на землю и легла, как будто хотела обнять ее. Когда Брайан нагнулся к ней, то услышал, как она бормочет: «Мертва, мертва, мертва».

— Ну, и что думает по этому поводу наука? — спросил Брайан, закончив очередной доклад о ходе расследования и опорожнив очередную кружку пива.

— Наука в задумчивости, — сказал Дэн Тойс, глядя на то, как Майкл Вутек морщит лоб и ерошит жиденькую шевелюру.

— А ты, Дэн?

— Мистика какая-то. Вроде так получается, что твоя Реджис была в той могиле, что вырыли индейцы десять лет назад?

— Бред. Но, честно говоря, я не знаю, что и думать. Мне уже как-то не по себе от всего этого, и чем дальше, тем больше.

Брайан вздохнул, постучал костяшками пальцев по столу.

— Ладно, давай сопоставим факты. Тим Далтон подобрал Реджис на берегу реки, завернутую в индейское одеяло. Кстати, Мехе сказал, что в подобных одеждах индейцы хоронят своих покойников, но вот символы на одеяле он разобрать не смог, сказал, что таких надписей никогда не видел. Далее, если Мехе не врет, индейская могила десятилетней давности, очевидно с индейским покойником внутри, ухнула в реку вместе с куском берега, который смыло нынешним половодьем. Это место немного выше по течению, чем отмель, где Тим ловит рыбу. Вопрос: могла ли Реджис быть этим самым индейским покойником? Вполне, учитывая странные ассоциации, которые возникли у нее, когда она оказалась на берегу реки. Но если мы предположим это, то придется признать, что она пролежала в земле десять лет! Даже покойник истлел бы за это время!

— Да уж, загадка, — изрек Дэн.

— Знаете что я скажу? — спросил Вутек, очнувшись от размышлений.

— Поведай нам секреты естества, док, — ехидно ответил Брайан.

— Так вот, это похоже на правду. Я не утверждаю, что она действительно провалялась десять лет в могиле, но то, что она находилась долгое время в состоянии летаргического сна, это точно.

— То есть?

— Еще когда ее только привезли, я отметил ряд признаков, которые указывали на то, что она несколько лет пролежала в глубоком сне. Спала, как какая-нибудь куколка, при этом обменные процессы в организме были практически полностью заторможены, хотя, конечно, избежать истощения не удалось. Так вот, отметив эти признаки, я вначале не придал им внимания, но теперь я почти уверен, что летаргический сон у этой молодой особы имел место быть!

— В мешке из шкур под толстым слоем земли? — Брайан изобразил скептическую гримасу.

— Толстым или нет, это надо у Мехса спросить, я лично где-то читал, что землю можно перемешать с песком и сухой хвоей, создавая таким образом дренаж. Если наладить определенную вентиляцию тела и покрыть его каким-нибудь составом, препятствующим возникновению грибков и отпугивающим червей и насекомых, то…

— Стоп, док, неужели ты думаешь, что это правда?

— А почему бы нет? Индейцы вполне могли это сделать; то, что они владеют секретами зелий, которые вводят человека в глубокий транс и влияют на физиологию, замедляя дыхание и биоритмы в несколько раз, известно давно, и случаи, когда после приема подобных снадобий человек впадал в летаргический сон, тоже известны. Более сложный вопрос, как обеспечить сохранность тела в земле, но и это, так сказать, вопрос технический, принципиальных трудностей я здесь не вижу. Основной вопрос, на который мы пока не можем ответить, состоит в другом.

Он допил пиво и со стуком опустил кружку на стол.

— Зачем это было нужно?

Будто во сне, она шла вперед, несмелыми мелкими шажками робкой девочки ступала по гладкому полу. Из темноты, из глубокого темного колодца, навстречу струился свет, вначале слабый и рассеянный, но постепенно обретающий силу и плотность голубоватых лучей, которые, как струи, сливались в единый поток. Радостью был наполнен каждый ее шаг, радостью движения вперед к свету; чем ближе и ярче был его источник, тем легче давались ей шаги. Она уже почти бежала вперед.

Это походило на лик солнца, скрытый толщей воды, — светлое пятно в голубоватом тумане, которое все ярче и ярче светит по мере приближения к поверхности. Как плохо блуждать во тьме, как хорошо идти к свету! Она все ближе и ближе, вот сейчас она достигнет этого маленького солнца, которое горит перед ней. Такое теплое и светлое, оно прямо перед ней, что же надо сделать? Она твердо знает, что осталось всего лишь шагнуть навстречу ему, и все прояснится. Странное, томное чувство охватило ее, будто читает она когда-то прочитанную, но давно забытую книгу, и вспоминает те строчки, что в детстве пробегала глазами, или едет по местам, где играла ребенком, и сквозь новизну изменений проглядывают знакомые и родные детали.

Она остановилась перед этим последним шагом, и прислушалась к себе. Такое чувство, будто хочешь открыть сундук со старыми вещами, любовно проводишь рукой по резной деревянной крышке, сдуваешь пыль, трогаешь тяжелую висячую ручку из темной бронзы. Небольшое усилие, чтобы поднять тяжелую крышку, и радостное предвкушение охватывает тебя. Ты почти знаешь, что увидишь, почти, потому что никак не можешь вспомнить, что именно, но ты уверена, что это что-то очень знакомое, что ты сейчас же узнаешь, что это именно те вещи, какие и должны лежать в этом сундуке.

Вот крышка поднимается, и вдруг что-то очень слабое просыпается внутри тебя, какой-то тонкий, едва слышный голосок шепчет слова предостережения, сулит опасность. Ты замираешь в нерешительности — всегда немного страшно сделать последний шаг, ведь ты не до конца уверена в том, что это будет хорошо — шагнуть навстречу свету. Почему? Ты задаешь себе этот вопрос, и не находишь ответа. И, отбросив странные предчувствия, шагаешь вперед, предвкушая радость воскрешения своей памяти.

Свет. Ослепительный свет, он выжигает глаза, растлевает плоть, жжет тебя, как огнем. Это ужасно, это страшная пытка — ослепнуть от света, когда ты так хотела выйти из тьмы! Что делать? Все