Читать книгу - "Смерть в вязаных носочках - Аманда Эшби"

Неужели с ней происходит именно это? Неужели она живет с призраком?

Наседка окинула ее взглядом:

— Зря я это сказала. Тем более что у тебя еще года не прошло. Знаешь… если ты не хочешь идти дальше, мы поймем.

— Чепуха. Джинни уже не сможет уйти. И потом, она уже замешана. Посмотрите на ее ботинки, — сурово проговорила Джей-Эм и направила фонарик на ботинки Джинни.

— Я не передумала. — Джинни прогнала неуютное чувство и наклонилась, чтобы рассмотреть землю. — Нам повезло, что надгробие еще не установили. Недавно прошел дождь, и земля мягкая. Копать будет легче, но сначала надо убрать все с холмика, чтобы определить, где яма.

— Ты так говоришь, как будто тебе не впервой. — Мелочь оперлась на лопату.

— Я собиралась получить магистерскую степень по археологии, так что покопать пришлось, только не могилы. В основном наши раскопки сводились к средневековым помойкам, — неохотно признала Джинни — она не любила говорить о себе. — А потом Эрик решил купить кабинет, в котором работал, менеджер уволился, и мне показалось разумным занять его место. Грязи куда меньше.

— Микроб от грязи дохнет, — напомнила Джей-Эм и сделала шаг назад. — Но ты явно знаешь об этом куда больше нашего, так что передаем инициативу тебе.

Пять часов спустя четыре подруги уже смотрели в зияющую яму, на дне которой светилась белым крышка гроба. Опыт садоводства имелся у всех, но они не ожидали ни того, что дело так затянется, ни того, что земли окажется так много.

Джинни повращала плечами и обхватила ладонями стаканчик с горячим чаем.

— Ты точно не хочешь сэндвич с яйцом? — Наседка протянула ей тарелку с аккуратными сэндвичами из белого хлеба, но Джинни помотала головой: она знала, что самое трудное еще впереди. Надо придумать, как поднять крышку, не говоря уже о том, чтобы взглянуть на труп.

Джей-Эм, похоже, угадала ход ее мыслей.

— Жаль, что мы не сообразили позвать Митча, — заметила она. — В следующий раз надо не забыть.

— В следующий раз? — Наседка, которая собралась было откусить от сэндвича, поперхнулась.

— Надо смотреть на вещи непредвзято, это полезно. Ну, самое трудное позади, давайте поднажмем.

— Никакого «поднажмем», — раздался вдруг слишком знакомый голос, и в глаза Джинни ударил луч фонарика.

Щурясь от внезапного света, Джинни свободной рукой, как щитком, заслонила глаза. Конус переместился с Мелочи на Наседку и, наконец, на Джей-Эм. Потом пошарил на дне только что разрытой ими могилы. Наконец фонарик со щелчком выключился. Перед ними стоял инспектор Уоллес.

Оцепеневшими пальцами Джинни сжимала стаканчик с чаем.

О Боже мой. Как все плохо!

— Никто не хочет объяснить, какого черта здесь происходит? Или мне вас всех арестовать? — В мрачном свете луны рот полицейского сжался в куриную гузку, а глаза превратились в две узкие щели, в которых мерцала досада.

Руки и ноги Джинни налились свинцом, но сердце стучало как бешеное.

— Арестовать нас? — Первой обрела голос Джей-Эм. — Ну и ну! И это после того, как мы взяли на себя всю тяжесть расследования!

— Правда? И что же вы нарасследовали? — У Уоллеса дернулся рот, словно мужчина изо всех сил сдерживал рвавшиеся на волю слова.

— Я собираюсь воспользоваться пятой поправкой[15]. И рекомендую моим клиенткам сделать то же самое. — Джей-Эм скрестила на груди руки, вызывающе глядя на Уоллеса.

Кажется, Джей-Эм не отдавала себе отчета в том, что они в Соединенном Королевстве и американская конституция их не защитит.

Но Джинни решила, что говорить об этом несвоевременно.

Уоллес раздраженно вздохнул.

Плохо. Совсем плохо.

— Я замерз. Я устал. У меня был тяжелый день. Может, объясните мне, почему я не должен отправить вас всех в тюрьму?

Когда Джинни услышала слово «тюрьма», сердце у нее забилось еще быстрее, а на ключицах выступил пот. О чем они думали? Одно дело — искать флешку, чтобы дознаться, кто на самом деле стоит за смертью Луизы, и совершенно другое — врать об этом. Как гласит старая народная мудрость, если ты оказался на дне ямы — первым делом прекращай копать.

А яму они выкопали знатную.

Джинни открыла было рот, чтобы объясниться. Попросить прощения, пообещать, что это больше не повторится. Но язык словно прилип к небу, и Джинни утратила способность говорить.

— Ну? — Уоллес продолжал сверлить ее взглядом, но Джинни не могла произнести ни слова.

Ее охватила паника, и тут Наседка — добрая, милая, тихая Наседка, сердце у которой обливалось кровью, когда она слышала что-нибудь грустное, — выступила вперед, держа в руках тарелку сэндвичей.

Джинни могла только молча смотреть на происходящее.

— Детектив Уоллес, простите нас, пожалуйста. Прошу вас, не вините моих подруг. Они тут ни при чем. Это я виновата. А они просто хотели помочь.

— Кому помочь? — Голос Уоллеса прозвучал угрожающе тихо и холодно. Но Наседка не дрогнула.

— Моей дочери. Помните ежедневник, который Джинни нашла на следующий день после убийства Луизы?

— Тот самый, который она унесла с места преступления, а потом заляпала своей ДНК?

— Это оскорбление! — воскликнула Джей-Эм, но тут же зажала себе рот. — Простите, — промычала она сквозь пальцы.

У Уоллеса снова дернулся рот. Похоже, у него начинался нервный тик.

Джинни попятилась, но Наседка, как всегда, подбодрила ее улыбкой:

— Да. Потом мы упросили Джинни поискать пропавшие страницы в библиотеке. И она их нашла. А еще мы нашли письмо с угрозами, адресованное Луизе. Почерк тот же, что и на конверте.

— Всего-то? А вы не думали отнести свою добычу в полицию?

Наседка залилась краской:

— Мы, конечно, собирались все передать следователям. Но когда Джинни отдавала вам ежедневник, вы были не очень расположены к общению, и мы решили сначала найти побольше доказательств.

— Вот как? Тогда, наверное, почерк, которым написано письмо с серьезными угрозами — то самое, которое Элисон Фарнсуорт отправила Луизе за два месяца до смерти последней, — совпадает с почерком на конверте по чистой случайности?

— Это было терапевтическое письмо. — Наседка сжала тарелку; ее голос дрожал от сдерживаемых рыданий. — Я уже объясняла это констеблю Сингх. Элисон бросили и предали, и в письме она выражала свои чувства. Это я виновата, что письмо попало в руки к Луизе. Предполагалось, что Элисон выговорится и сожжет письмо.

— «Я тебя ненавижу. Как ты смела разрушить мою жизнь? Ты его даже не любишь. В отличие от меня. Но тебе не быть победительницей. Бернард мой, и если он не достанется мне, то и тебе не достанется», — процитировал Уоллес голосом, лишенным эмоций.

Джинни со страхом заподозрила, что это дословная цитата из письма Элисон. Теперь она поняла, почему вдовы так стремились опередить полицию.

Если они скажут Уоллесу о записке с угрозами, они сделают Элисон не лучше, а хуже. Это Джинни тоже поняла.

Инспектор молчал. Ему явно хотелось взглянуть на страницы из ежедневника.

Наконец Джинни удалось справиться с вросшими в землю ногами. Будет несправедливо, если Наседка возьмет все на себя, тем более что на самом деле страницы нашла Джинни. Она робко шагнула вперед и, уговаривая коленки не подгибаться, пошла к расстеленному Наседкой яркому пледу в зелено-белых квадратах. Взяла сумку и достала письмо, которое она, чтобы не испортить, сунула в прозрачный файл.

— Что еще за записи? — ледяным тоном спросил Уоллес, проглядев письмо.

— Это мы и пытаемся выяснить. По словам Керис Аллан, Том всегда носил при себе флешку… простите, девайс для хранения цифровых данных, — терпеливо объяснила Мелочь, словно давая Уоллесу урок компьютерной грамотности. — После смерти Тома Луиза забралась к ним домой. Искала эти данные.

Стоило Уоллесу услышать о проникновении со взломом, как его хмурое лицо превратилось в маску с открытым ртом.

— Откуда вы знаете про взлом? Нет, постойте. Просто объясните, как вы дошли от вероятного взлома до… этого. — И он указал на раскопанную могилу, на дне которой поблескивал в бледном свете