Читать книгу - "Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская"

знаете про вечную философию? – спросил профессор Ментон-Уайт.

Айрис мало что знала. Слышала краем уха.

– Это то, про что писал Олдос Хаксли? – уточнила она.

– Да, я об этом.

– Я не читала Хаксли, но, насколько я поняла, это в какой-то степени схоже с тем, о чём писали Грейвс и Фрейзер.

– Это довольно грубое упрощение, но раз вы не читали Хаксли и других авторов, то будем пользоваться Грейвсом и Фрейзером в качестве примеров. Они писали более поэтично, но и более конкретно. Если вы помните, Фрейзер, а вслед за ним Грейвс считают, что если мы начнём сравнивать мифы разных народов, то обнаружим, что все они имеют сходные и даже идентичные сюжеты и мотивы.

Айрис показалось, что она перенеслась на год назад и находится на лекции.

– Вечная философия идёт несколько дальше. Она предполагает, что все народы мира в основе своих религиозных верований имеют общие принципы, которые были получены ими извне.

– Извне – это как бы свыше?

– Вроде того. Согласно одной точке зрения, у каждого народа были свои пророки, жрецы, шаманы, и в своих поисках они всегда приходили к одной и той же универсальной истине. И даже сейчас духовно развитый человек может получить такого рода откровение, пробиться к этому знанию. Есть мнение, что человеку знания такого рода могут открыться в пограничные моменты его существования, когда он находится между жизнью и смертью и одной ногой уже… Ну, вы понимаете.

Айрис взяла из вазочки печенье и откусила кусочек. Она начала догадываться, о чём шла речь: Питер Этеридж неоднократно переживал тот самый опыт и застревал между жизнью и смертью, и он писал странные, тревожащие рассказы. Не просто страшилки про призраков, явившихся отомстить, а истории, которые никогда не получали окончательного объяснения – словно автор по какой-то причине умолкал за миг до раскрытия настоящей Тайны.

– Этот ваш знакомый решил, что Этеридж получил что-то вроде откровения? – спросила Айрис.

– Да, именно так он и думает. Он уверен, что Этеридж обладал неким знанием и понимал куда больше, чем осмелился написать на бумаге. Мой знакомый в детстве перенёс корь. Доктора считали, что он не выживет, и предупредили семью, что мальчику осталось около суток. Но он выжил, и когда много лет спустя прочитал рассказ… Не знаю, читали ли вы его: в самом начале человек идёт по лесу, а потом оказывается, что он уже умер и находится по ту сторону.

– «Лесное покрывало», – сказала Айрис.

– Да, оно. Так вот, когда он читал «Лесное покрывало», то вдруг понял, что Этеридж в некоторых абзацах описывает то, что испытал он сам. Он забыл, что пережил в детстве, а когда прочитал, то вспомнил то, что не вспоминал сорок с лишним лет. Этот человек искренне верит, что Этеридж что-то знал и что его рассказы – это способ донести в терминах несовершенного человеческого языка вечные истины. Что любопытно, я и до того слышал о рассказах Этериджа странные вещи: несколько человек говорили, что иногда им кажется, что Этеридж залез им в голову и вытащил их мысли и ощущения. Даже Филлис Берлинер… Она мне рассказывала про какой-то отрывок, где фигурировала еда или питьё, хотя я не уверен… Я, конечно, не могу вспомнить детали, но она сказала, что это было ощущение скорее пугающее, чем приятное. Как будто кто-то сумел разузнать, о чём ты думаешь.

Айрис испытала что-то похожее, когда читала самый первый рассказ Этериджа. Страх крадущейся по дому девушки был её страхом. Очень, очень странное чувство. Получается, не она одна подобное испытывала?

Она так сильно сжала пальцы, что печенье, о котором она совсем забыла, раскрошилось и выпало у неё из рук. Кусочки посыпались ей на брюки.

– Извините. – Айрис принялась собирать крошки в салфетку. – Такое хрупкое…

Она была даже рада этой короткой передышке.

Садясь на поезд в Оксфорд, она ожидала услышать историю о книжных раритетах, о книге, за которой охотятся букинисты, но никак не это… Не рассказ о страшно обезображенном писателе-затворнике и богаче, считающем его книги откровениями. Самое жуткое: она тоже думала, что в книгах Питера Этериджа что-то было. Что-то не поддающееся объяснению.

– А вы, профессор, тоже такое чувствовали? – спросила Айрис.

– Нет, никогда. Но я читал его книги как редактор. А это совершенно иной способ чтения. Ты внимательно следишь за структурой предложений, за ритмом, за стилем, не можешь отвлечься от формы и сосредоточиться полностью на содержании. Если что-то там и было, оно проскользнуло мимо меня. Хотя… Я думаю, это всё игра воображения. Удачно подобранные фразы, которые откликаются в другом человеке, – ничего больше.

– И тем не менее кто-то готов платить за это тысячи фунтов.

– Этот человек очень богат. И если ему захотелось получить книгу с собственноручной подписью Этериджа, цена его не смутит. Да и коллекционеры в целом странные люди, они бывают настолько одержимы, что их поступки и траты со стороны кажутся безумными.

Айрис прикусила губу. На языке крутился вопрос, но надо было задать его так, чтобы он не прозвучал как обвинение.

– Скажите, а ваш знакомый мог бы, скажем… Я не говорю, что он стал бы красть книгу… Но мог бы он кого-то послать? – Заметив, как Ментон-Уайт меняется в лице, Айрис добавила: – К примеру, он попросил какого-то букиниста раздобыть ему книгу, тот её нашёл, но когда владелец отказался продавать, просто-напросто выкрал.

– Нет! – заявил Ментон-Уайт. – Это просто невозможно, чтобы такой человек был замешан в воровстве или чём-то подобном! Исключено! Он джентльмен. Что касается букинистов… Не могу представить ни одного из тех, кого я знаю, ворующим книгу. Не могу, – он решительно покачал головой. – И вряд ли мой знакомый вообще знает о существовании того самого «Ворона» с автографом. Откуда?

– Узнала же я, хотя даже не интересовалась Этериджем. И он мог. Нет, не подумайте, что я в чём-то его обвиняю!

– А вы знаете, что за надпись была на той книге? – спросил Ментон-Уайт.

– Нет. Никто её не читал или не запомнил. Наверное, что-то заурядное вроде «С наилучшими пожеланиями».

– Не уверен. – Ментон-Уайт встал из-за стола. – Сейчас я покажу, что написано у меня в «Глазах Орфея».

Стекло в дверце громко задребезжало, когда Ментон-Уайт открыл шкаф. Он пробежался глазами по полкам и достал с одной из верхних книжку в мягком серо-коричневом переплёте.

– Вот, посмотрите. – Он подошёл к столу и протянул книгу Айрис.

Она открыла её на середине.

Бумага была сероватая и шершавая, а шрифт непривычно мелкий.

– Да, выглядит не очень, – вздохнул Ментон-Уайт. – После войны не так много времени прошло. Экономили