Читать книгу - "Египтянин - Лейтон Грин"

– Я знаком с мифом о сотворении мира и божествах огдоады, – сообщил Виктор. – Восемь изначальных небесных сил, в числе которых был и Нун, предшествовали сотворению мира.

– В основном мы знаем о Нуне из мифологии, связанной с «восьмеркой». – Кранц погрозил в воздухе пальцем, явно адресуя этот жест себе самому. – Но у нашего персонажа более сложная история, она выходит за пределы одной только огдоады. Разнообразные мифы о сотворении мира возникали в разных областях Древнего Египта; самые распространенные пришли из Мемфиса, Элефантины, Гермополиса Магна и Гелиополиса. Последний вариант наиболее привычен, он включает поклонение Ра, Осирису и Изиде.

– Классический пантеон.

Кранц кивнул.

– Общей для всех мифов о сотворении остается концепция Нуна. В версии из Гелиополиса он предстает «первозданной толщей безжизненных вод», из которой вырос курган ила. Он был монадой, которая, согласно «Текстам пирамид», «устало плавала в мрачной бесконечности Нуна». А потом на ильном кургане появился бог-творец Атум.

Виктор сдвинул темные брови.

– Очень похоже на библейский миф о сотворении. Первозданные воды хаоса, над которыми носился Дух Божий, создавая землю из воды. У Нуна были адепты среди верующих?

– Нун считался частью каждого божества, – почесал бородку профессор Кранц, – а каждое божество – его частью. Обобщенная фигура. Существовал ли отдельный культ Нуна? Насколько мне известно, нет.

– А особые ритуалы поклонения?

– В самых ранних записях рассказывается о подношениях Нуну и пиршествах в его честь, а в храмах Древнего Египта жрецы держали чашу со священной водой, олицетворяющей изначальные воды Нуна и вечную жизнь. В них жрецы проводили обряды очищения.

– Какие-то записи об этом сохранились?

– Боюсь, нам известно очень мало; либо жрецы заботились о секретности, либо история утрачена, а может, и то и другое.

Радек в раздумьях откинулся на спинку стула. Профессор Кранц снова заговорил, на этот раз с риторической интонацией:

– Есть одна странность, разъяснить которую не удалось; вероятно, это вопрос несовершенной интерпретации. Существуют неясные упоминания о Нуне как о конкретном месте. Причем сведения такие же древние, как «Тексты пирамид».

– Там говорится о месте на земле? – уточнил Виктор.

– Книга Нуна – это иероглифический текст двадцать третьего века до нашей эры, современник «Текстов пирамид». В нем идет речь о храме при входе в пещеру Нуна и о «вратах Нуна». Непосредственно в «Текстах пирамид» есть упоминания о фараоне, который правит в пещере Нуна. Есть еще по меньшей мере две отсылки к божеству как к озеру, причем не абстрактному вместилищу изначальных вод: там конкретный иероглиф, обозначающий озеро.

– В текстах есть намеки на то, где находятся эти места?

– Очень смутные, завуалированные и почти наверняка метафоричные. Я упомянул их в качестве любопытной детали, ja, для серьезных исследований они не годятся.

– Значит, имеются отдельные ссылки в тексте на топографический антропоморфизм и приписывание божеству физического местоположения, – проговорил Виктор. – Древними владело неодолимое желание расположить богов в реальном мире. – Он извлек из кармана блокнот, раскрыл его на столе и набросал символ, который Грей видел на медальоне Аль-Мири.

Профессор Кранц с любопытством прищурился, а потом нахмурился:

– Непосредственно такого изображения я не видел, хотя это явно символ Нуна. Могу я поинтересоваться, из какого он источника?

– С золотого медальона.

Немец пожал плечами, словно извиняясь.

– Понимаете, Древний Египет – весьма обширное поле для исследований, и у большинства египтологов более узкая специализация, чем в других областях науки. Я специализируюсь на периоде Птолемеев.

– А кто-то еще в Натуркунде сможет мне помочь? – спросил Виктор.

– Боюсь, что нет. – Кранц опять погрозил пальцем, на этот раз собеседнику. – Есть одна специалистка по огдоаде, она работает в каирском музее Египта. Если желаете, могу организовать вам разговор по телефону.

Виктор забарабанил пальцами по столу, глядя куда-то в сторону.

– Будьте любезны, – пробормотал он.

Все инстинкты Радека были на взводе. Давно забытый бог из «восьмерки», настолько малоизвестный, что средний египтолог мало что о нем знает, красуется на медальоне, который носит на шее Аль-Мири, предположительно уважаемый гендиректор.

Виктор с нетерпением ждал телефонного разговора.

А пока у него имелась другая зацепка. Пора было вернуться в Прагу и встретиться с очень старым другом. Так уж вышло, что тот по самые уши погряз в Гильдии.

23

Грей провел три часа на холме, почти не шевелясь, и ждал возвращения Стефана. Он все еще прятался за низенькой стеной, когда люк снова открылся.

Вероника с час назад задремала, опустив голову на плечо Доминика. Он подтолкнул ее, чтобы разбудить: надо быть начеку на случай, если придется убегать.

На этот раз Димитров выбрался из люка в сопровождении охранника с винтовкой за спиной, которому сказал несколько слов, и тот полез обратно. Стефан закрыл люк и пошел вниз по склону. Вероника зашептала на ухо Грею:

– Они под землю лазили, правда? Боже, последний раз мне было так любопытно, когда я еще девственность не потеряла.

Грей обдумал ситуацию. Сегодня спускаться в подземелье слишком опасно. Даже если удастся отвлечь охранника, внизу могут оказаться и другие. Он наблюдал, как Стефан приближается к своему дому. Если бы не Вероника, он проследил бы за болгарином. Но ее совершенно точно нельзя оставить на холме одну, когда поблизости ошивается тип с винтовкой.

Через пятнадцать минут свет в доме погас. Грей опустил бинокль.

– Идем, – приказал он. – Быстро.

– Что ты видел?

– Не сейчас. Возвращаемся.

Вероника отряхнулась.

– Я тут всю ночь просидела! Скажи мне хотя бы…

– Да тихо ты. Ни слова больше, пока мост не перейдем. Я уже видел одного вооруженного охранника.

От последнего заявления глаза у Вероники расширились. Они спустились с холма, шагая под аккомпанемент стрекотания насекомых, окутанные бархатными объятиями болгарской ночи. Грей наблюдал, как Вероника с легкостью перелезает через стены и пробирается сквозь кустарник; она была полна бодрости.

Они добрались до первой арки моста, когда Вероника сообразила:

– Ты уходишь из-за меня.

– Не думаю, что сегодня еще что-то произойдет. А мне надо подумать.

В город они возвращались в молчании. Не доходя три квартала до пансиона, Грей краем глаза заметил в переулке какое-то движение и негромко пробормотал, не сбиваясь с шага:

– За нами следят. Если кого-нибудь заметишь, не подавай виду, если только я не дам команду. Мы почти пришли.

Добравшись до пансиона, они вошли внутрь, Грей закрыл дверь и показал спутнице на лестницу.

– Можно подумать, я теперь усну, – проворчала Вероника.

– Ничего с тобой не случится. Если бы на нас хотели напасть, сделали бы это на обратном пути с холма.

– И поэтому ты теперь стоишь под дверями? – прищурилась она.