Читать книгу - "Критика криминального разума - Майкл Грегорио"

С ноткой сарказма в голосе я добавил:

— Ваша забота о моем благополучии весьма мне льстит, мадам. Если вас не затруднит, пришлите сюда Морика, пожалуйста.

Чепец на голове у госпожи Тотц был ей явно мал и не мог удержать непослушные рыжеватые кудряшки, которые упорно рвались на свободу. Он медленно сползал к правому плечу хозяйки, гротескная улыбка тоже почти исчезла у нее с лица, и на нем осталась лишь жалкая бледная тень прежней улыбки.

— Морик? — пробормотала она. — Парень должен был уже целый час как работать на кухне, но я его до сих пор не видела. Я подумала, что, возможно, он пошел вас будить, сударь.

— Морик? Будить меня? — Может быть, в этом заключался истинный мотив ее подглядывания в замочную скважину? Несколько мгновений я пребывал в нерешительности, думая о том, в какой отвратительный бордель меня поселили. — Его комната находится на противоположной стороне двора, не так ли?

Фрау Тотц нахмурилась.

— О нет, сударь, конечно, нет, — ответила она. — Морик спит на кухне за плитой. — Она вздохнула. — Думаю, мне лучше пойти и выяснить, что он там новое затеял. С вашего позволения…

— Кто же в таком случае живет в той комнате?

— В той комнате, сударь? — переспросила хозяйка с удивленным выражением лица, бросив взгляд в сторону окна напротив. — Никто, сударь. С прошлого четверга, когда там останавливались два коммерсанта из Ганновера, там никто не живет.

— Но прошедшей ночью я видел там кого-то. И готов поклясться, что это был Морик.

— Вы наверняка ошиблись, сударь, — поспешно ответила хозяйка, и на лице у нее снова, подобно карнавальной маске, появилась обычная улыбка, только теперь она была какой-то напряженной, неподвижной и еще более фальшивой. — Но я должна извиниться, меня ждут на кухне.

— Как только найдете Морика, фрау Тотц, пришлите его, пожалуйста, сюда вместе с моим завтраком.

Хозяйка поджала губы с видом непослушного ребенка, решившего не произносить вслух фразу, за которую, как ему хорошо известно, он будет наказан. Вместо этого она просто сказала:

— Как пожелаете, герр Стиффениис.

Я вернулся к столу, добавил еще несколько пунктов к списку первоочередных дел, которые собирался осуществить сегодня, затем умылся, тщательно побрился, надел чистую рубашку, свой лучший коричневый костюм, а из саквояжа извлек парик. Несмотря на всю спешку, сопровождавшую мой отъезд, Лотта не забыла его положить. Я страшно не любил носить парик и по возможности избегал этого — из-за него у меня горела и чесалась кожа на голове, — однако в нынешних обстоятельствах я не мог себе позволить прихоти частного человека. Жители Кенигсберга будут ожидать соблюдения всех формальностей от чиновника, которому вверено спасение их города. Копна серебристых локонов, как я рассчитывал, придаст моей персоне ту важность, которой ей недоставало из-за молодости. А кроме того, как я здраво заключил, предохранит уши от мороза…

Раздался стук в дверь, и в комнате вновь появилась фрау Тотц с моим завтраком на подносе.

— Я его не нашла, сударь, — сообщила она мрачно.

На сей раз хозяйка даже не пыталась улыбаться. Зеленые глаза шныряли по комнате, словно она полагала, что парень играет с ней в прятки и я, по-видимому, тоже принимаю участие в упомянутой игре.

— Вы полагаете, он спрятался у меня под кроватью? — спросил я.

— О нет, сударь! Как только вам могла прийти в голову такая мысль?! — Тем не менее фрау Тотц снова бросила подозрительный взгляд в сторону моей кровати с пологом. — Он уже давно должен был находиться на кухне и заниматься завтраком, — медленно проговорила она.

— Вероятно, его послали куда-нибудь с поручением, — сказал я, чтобы положить конец обсуждению этой темы. — Ну а теперь могу я получить завтрак?

Фрау Тотц залилась краской и воскликнула:

— О Господи! Простите меня, сударь!

Я взял поднос из рук хозяйки и пристально взглянул ей прямо в лицо. Крошечные капельки пота выступили у нее на лбу вдоль линии рыжеватых волос.

— Чем вы напуганы, фрау Тотц? — спросил я.

— Нет, сударь, я вовсе… вовсе не напугана, — неуверенно пробормотала она. — Но Морик ведь такой шалопай! Его башка полна каких-то безумных идей.

Ее манера говорить раздражала обилием недомолвок и полунамеков.

— Безумных идей по поводу чего, фрау Тотц?

— Ну я ведь вам говорила, сударь. И я пыталась предупредить вас вчера вечером. Он такое может выдумать! — Она перевела взгляд на свои пухлые руки. Чувствовалось, что ей некуда их деть. — На уме только одни шалости, — продолжала фрау Тотц. — Мой Ульрих вчера сказал мне, что наш племянник после вашего приезда совсем спятил, сударь. Постоянно задает вопросы, кто вы такой, зачем сюда приехали. Морик считает, что если вы остановились здесь, а не в городской гостинице, значит, вам поручено за нами следить.

Она нервно оглянулась по сторонам, затем снова перевела взгляд на меня. Я почувствовал, что мое появление в «Балтийском китобое» пробудило живое любопытство не в одном лишь Морике.

— У вас нет никаких причин для беспокойства, фрау Тотц, — заверил я хозяйку, решив любыми способами поскорее отделаться от нее. — Просто ваш дом гораздо удобнее и уютнее Крепости. А теперь, если вы будете так любезны, я бы хотел отведать вашего чудесного завтрака, пока чай еще не остыл.

Она подскочила так, словно ее кто-то сзади уколол иголкой.

— О, простите меня, ради Бога, сударь! — воскликнула она. — Растрачивать свое драгоценное время на болтовню со мной, когда у вас так много гораздо более важных дел! Если вам что-то понадобится, просто позвоните. Вы совершенно правы относительно Морика, сударь. Он вернется, ничего с ним не сделается.

И она удалилась с низким поклоном, словно покидая королевскую аудиенцию. Десять минут спустя, покончив с завтраком, я спустился вниз, где у камина уже ждал Амадей Кох.

— Доброе утро, Кох, — произнес я, подходя к нему. — Рад вас видеть.

Я был совершенно искренен. Еще день назад я не мог и вообразить, что буду настолько рад увидеть снова это суровое бледное лицо.

Кох почтительно поклонился.

— Надеюсь, вы хорошо спали, сударь? Я доставил вашу записку в дом господина Яхманна полчаса назад, — сообщил он.

— Он прислал ответ?

— Нет, сударь.

Я удивился.

— И не попросил ничего передать на словах?

— Ничего, сударь. Я бы вам сразу сказал. Его слуга взял записку и закрыл дверь. Я подождал минут пять или даже больше, но безрезультатно.

— Да, конечно… я… спасибо, сержант.

Я всматривался в огонь в камине, думая, что могло означать молчание Яхманна. В записке я объявлял ему о намерении посетить его сегодня в двенадцать часов. Означало ли отсутствие ответа согласие?