Читать книгу - "Невеста Василевса - Надежда Салтанова"

кивнула Нина. — Так они с Талией знакомы не были вроде. И в церкви разные, поди, ходили. Кто до нее еще пропал?

— Не торопи меня, дай вспомнить. — Клавдия закрыла глаза, шевеля губами. — Десма, она приходила к мироварам подрабатывать. Жила далеко, у пятого холма. Сама ничего, а левая рука обожжена была когда-то — страх смотреть.

Нина вспомнила Десму. Она однажды пришла в аптеку. Долго мялась, объясняла что-то про боли в нутре. Пока не догадалась Нина, что за изгоняющим плод снадобьем пришла девица. Но такого средства аптекарша не делала никому. Особенно после того, как одного лекаря выгнали из города за такое зелье, погубившее и мать вместе с нежеланным дитя.

А Клавдия, не давая Нине вставить слово, продолжала:

— Алекса еще до того пропала. Она приходила к мясникам — прилавки мыла, кровь сбирала. Красивая деваха была.

— У Ираклия она же подрабатывала? Я думала, она уехала куда.

— Вот все так и думали раньше. А теперь вон что, — со значением произнесла Клавдия.

Со стороны донесся голос:

— Так ты, получается, всех их знала, Нина?

Нина обернулась. Пока они с Клавдией беседовали, вокруг собралось несколько женщин, внимательно прислушивающихся к разговору. Та, что спросила, подвинулась поближе, вытянув острый носик. Марфа, служанка из таверны Петра.

— Кого-то знала. Ко мне часто женщины приходят. Тебя вот тоже знаю, — пожала Нина плечами. Марфа и правда недавно к ней приходила. Какая-то мысль мелькнула, но тут же спряталась, аптекарша не успела ее поймать.

В наступившей тишине было слышно, как шумит улица за забором. Клавдия бросила взгляд на женщин. Глаза у нее забегали:

— Что-то, Нина, ты меня расспрашиваешь, будто сикофант какой, — скривилась она. — Что у тебя на уме-то?

— Да то же, что и у всех. Как уберечься от душегуба. Вот и пытаюсь понять, как этот Мясник их заманивал, где находил.

Женщины молча стояли вокруг. Клавдия дернула носом, отодвинулась от Нины немного. У Нины холодок тронул затылок. Она неспешно поправила мафорий, взяла корзинку.

— Что ж, спасибо тебе, Клавдия, за добрую беседу. Хорошего дня вам, почтенные. — Она поднялась, склонила голову, прощаясь, и вернулась в пекарню. Голос Гликерии слышался из подсобной комнаты. Хозяйка распекала за что-то мальчишку-разносчика. Нина заглянула к ней, отодвинув холщовую занавеску.

— Пора мне. Спасибо тебе за беседу да угощение.

Гликерия глянула на подругу:

— Во дворец сейчас пойдешь?

— Нет, в аптеку, — коротко бросила Нина, думая уже о том, какие дела на сегодня остались. — Надо бы отправить Фоку еще кое-что отнести в баню, что рядом с ипподромом. Но это уж на завтра оставлю.

Гликерия отвернулась, скрывая улыбку. Щеки у нее порозовели. Нина сердито прищурилась:

— Никак Галактионушка заходил к тебе. Видать, что-то смешное рассказал?!

Гликерия с усилием согнала улыбку с лица:

— Рассказал, что коновал их грубиян и невежа. На почтенных женщин орет.

Нина сложила руки на груди. Кивнула подруге:

— А еще что рассказал?

— Да больше ничего интересного, безмятежно улыбаясь, произнесла Гликерия. — Поведал, что коновал этот ученый, лекарем был когда-то. А когда жена у него родами померла, он помочь не сумел. Горевал, говорят, сильно, да решил, что не лекарь боле. И пошел на ипподром к тогдашнему коновалу в помощники. Тот уж стар был. Через год почти и помер. — Гликерия вздохнула. — Вот и остался Демьян коновалом. Да, видать, все одно недоволен. Вот ведь как бывает: ученый человек, а от горя потерялся.

— Ты никак его жалеешь?!

— Да с чего ты взяла? — Гликерия дернула округлым плечом. — Просто видный мужчина, ему бы жениться заново, а он на женщин, как пес, кидается.

Бросив быстрый взгляд на Нину, она опустила глаза и принялась старательно стряхивать крошки с груди.

Помянув мысленно недобрым словом всех видных мужчин, Нина шагнула на улицу, освещенную уже спешащим к закату солнцем.

Войдя в аптеку, Нина задумалась. Пришедшая на ум мысль о том, почему девицы пропадать могли, беспокоила, стучала в голове, будто пестик, дробящий в ступке семена. А время, словно мелкий песок, сквозь пальцы сочится. И заказов полна шкатулка, и с Анастасо поговорить еще надобно. Нина едва не стукнула себя по лбу. Как же она поговорит? Она даже не спросила у Галактиона, где искать эту девицу. И куда ей теперь бежать?

Нина подняла голову:

— Фока, услужи, сбегай-ка за Галактионом. Может он сегодня зайти ко мне?

— Зачем тебе он? — насупился Фока. — Ежели что помочь — скажи, я сам справлюсь. Бегать еще за ним, как за патрикием каким.

— Ты вряд ли поможешь, — пробормотала Нина. — Хотя погоди. Слыхал ли ты про танцовщицу Анастасо? Не знаешь, где ее найти можно? Вроде как отец ее таверну держит.

Фока отвел взгляд, щеки его порозовели.

— Я видал ее. — С нарочитым безразличием он пожал плечами. — Хорошо танцует.

— Подумайте, какой ценитель нашелся, — удивилась Нина. — Мал ты еще по тавернам-то гулять да танцовщиц оценивать.

— Ничего я не мал! — вскинул голову Фока.

Аптекарша примирительно отмахнулась:

— Так что за таверна? Как найти ее?

— А тебе зачем? — подмастерье вытаращил глаза. — Думаешь, Анастасо тоже украдет Мясник?!

— Да при чем тут это?! Просто интересно. — Нина сложила стопкой дощечки для трав, поправила бронзовые палочки и лопатки, торчащие из глиняного горшка.

Фока с подозрением смотрел на хозяйку, молчал. Та вздохнула:

— Ну не хочешь, не говори. Ступай тогда на ипподром, скажи Галактиону, чтобы зашел к вечеру. У него и спрошу.

— Таверну эту Кратер держит. — Парень отвел взгляд. — Недалеко от площади Вола, через три дома от лавки Ираклия-мясника.

Глава 11

На следующий день Нина хлопотала в аптеке спозаранку. Приготовила отвары, записала для Фоки, что нужно сделать. Поджидая подмастерья, села за приготовление нового притирания. Взяв сосуд, в который давеча насыпала покрошенное жемчужное ложе, проверила, что все осколки растворились. Жидкость стала чуть желтоватой, с едва заметным отливом. В древних свитках она нашла рецепт, где растворенные в уксусе жемчужины или жемчужное ложе добавлялись к мазям для тела и лица. В том свитке говорилось о волшебном средстве для юности и белизны кожи. Там Нина и узнала, что растворенный в уксусе жемчуг кожу отбеливает. Вот и решила попробовать приготовить новое снадобье.

Сегодня Нине в таверну Кратера зайти надобно. Хотя как с девицей говорить, она никак придумать не могла. Ведь прознает о том Роман — быть беде. А Василия ослушаться и вовсе не пойти — тоже не дело. Мало того, что приказ великого паракимомена нельзя забыть, так еще и обязана Нина ему многим. Без него во дворце и не прознали бы про простую аптекаршу. Варила бы она потихоньку отвары да делала притирания горожанкам, а случись что