Читать книгу - "Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло - Гастон Леру"

– Да, – подтвердил профессор, – два выстрела из револьвера. Сначала один – глухой, потом второй – погромче.

– Зачем же вы продолжаете отпираться? – воскликнул господин де Марке, поворачиваясь к сторожу и его жене. – Полиция, по-вашему, глупее вас?! Все говорит о том, что вы были снаружи, возле флигеля, когда произошла трагедия. Что вы там делали? Не хотите сказать? Так вот, ваше молчание свидетельствует о вашем соучастии! И я со своей стороны, – заявил он, обращаясь к господину Станжерсону, – я со своей стороны не могу объяснить исчезновение убийцы иначе как с помощью этих двух сообщников. После того как дверь выбили, – а вы, господин Станжерсон, целиком были заняты вашей прекрасной дочерью, – сторож и его жена помогли бежать этому негодяю, который проскользнул, спрятавшись за них, к окну в прихожей и выпрыгнул в парк. Сторож закрыл за ним и окно, и ставни. Ибо, в конце-то концов, не могли же эти самые ставни закрыться сами собой! Вот к какому выводу я пришел… Если кто-нибудь придумал что-то другое, пусть говорит!

– Этого не может быть, – возразил господин Станжерсон. – Я не верю ни в виновность моих сторожей, ни в их соучастие, хотя и не понимаю, что они делали в парке в такой поздний час. Повторяю: этого не может быть, во-первых, потому что сторож держал лампу и, не сходя с места, стоял на пороге комнаты; во-вторых, потому что сам я, как только была выбита дверь, опустился на колени возле тела моей дочери, а выйти из комнаты или войти в нее через эту дверь нельзя было, иначе как переступив через тело Матильды и задев при этом меня самого! Это немыслимо, утверждаю я, потому что когда папаша Жак и сторож заглянули в комнату и под кровать, как сделал это я, войдя туда, им сразу стало ясно: в комнате никого, кроме моей умирающей дочери, нет.

– Что думаете по этому поводу вы, господин Дарзак, ведь вы еще ничего не сказали? – спросил следователь.

Господин Дарзак ответил, что он ничего не думает.

– А вы, господин начальник полиции?

Господин Дакс, начальник полиции, до этой минуты лишь слушал собравшихся и изучал обстановку. И только теперь наконец он соизволил разжать губы.

– В ожидании, пока отыщут преступника, необходимо установить мотивы преступления. Полагаю, это продвинет нас немного, – заметил он.

– Господин начальник полиции, – поспешил вмешаться господин де Марке, – преступление, как мне кажется, совершено из чувства низкой ревности. Следы, оставленные убийцей, грубый платок и грязный берет – все это наводит на мысль о том, что злодей отнюдь не принадлежит к высшему классу общества. Возможно, сторож и его жена просветят нас на этот счет.

Повернувшись к Станжерсону, Дакс продолжал невозмутимым тоном, который, на мой взгляд, свидетельствует о крепком уме и сильно закаленном характере:

– Мадемуазель Станжерсон собиралась, насколько я понимаю, в скором времени выйти замуж?

Профессор бросил горестный взгляд на господина Робера Дарзака.

– Да, за моего друга, которого я счастлив был бы назвать своим сыном… за господина Робера Дарзака…

– Мадемуазель Станжерсон чувствует себя много лучше и очень скоро оправится от ран. Так что эта свадьба, насколько я понимаю, всего лишь отложена, не так ли, сударь? – продолжал настаивать начальник полиции.

– Надеюсь…

– Как! Вы в этом не уверены?

Господин Станжерсон молчал. Господин Робер Дарзак казался взволнованным, я заметил, как дрожала его рука, державшая цепочку часов, ибо от меня ничего не скроешь. Господин Дакс кашлянул, как это делал господин де Марке, когда бывал в замешательстве.

– Поймите меня, господин Станжерсон, – сказал он, – в таком запутанном деле мы ничего не должны упускать, мы обязаны знать все, вплоть до малейшей, самой незначительной детали, имеющей отношение к пострадавшей… Какая-нибудь мелочь, на первый взгляд сущий пустяк, и то… Что же заставляет вас сомневаться – и это теперь, когда мы почти уверены в возвращении к жизни мадемуазель Станжерсон, – что заставляет вас сомневаться в возможности этой свадьбы? Вы сказали: «Надеюсь». Надежда эта кроет, на мой взгляд, некое сомнение. Почему вы сомневаетесь?

Господин Станжерсон сделал над собой видимое усилие.

– Да, сударь, – признался он в конце концов. – Вы правы. Лучше вам знать это. В противном случае, если я скрою этот факт, он может показаться значительным. Господин Робер Дарзак, я полагаю, придерживается того же мнения.

Господин Дарзак, бледность которого в эту минуту показалась мне совершенно ненормальной, подал знак, что он согласен с профессором. Если господин Дарзак ответил только знаком, то это, думается, потому что он не в силах был произнести ни слова.

– Так знайте, господин начальник полиции, – продолжал господин Станжерсон, – что моя дочь поклялась никогда не оставлять меня и держала свое слово, несмотря на все мои уговоры, поскольку я не раз пытался склонить ее к замужеству, ибо видел в этом свой долг. Мы знаем господина Робера Дарзака с давних пор. Господин Робер Дарзак любит мою дочь. Мне казалось, по крайней мере какое-то время, что он тоже любим, ибо не так давно из уст самой дочери я с радостью узнал, что она наконец согласилась на замужество, которого я желал всей душой. Я уже немолод, сударь, и признаюсь: то был благословенный час, когда я понял, что после моей смерти рядом с мадемуазель Станжерсон останется человек большого сердца, которого я люблю и уважаю за его знания, что он будет любить ее и продолжать вместе с ней нашу общую работу. И вот, господин начальник полиции, за два дня до преступления моя дочь объявила мне, что она не выйдет замуж за господина Робера Дарзака. В чем тут дело, я понятия не имею.

Повисло тягостное молчание. Минута была решающая. Господин Дакс продолжал:

– И мадемуазель Станжерсон никак не объяснила вам своего решения, не сказала, по какой причине?

– Она упирала на то, что теперь слишком стара, чтобы выходить замуж… что она слишком долго ждала… что, хорошенько подумав… Сказала, что она уважает и даже любит господина Робера Дарзака, но что лучше, если все останется, как прежде… Будем продолжать жить по-старому… что она будет счастлива, если узы чистой дружбы, связывающие нас с господином Робером Дарзаком, соединят нас еще теснее, но что, само собой разумеется, о замужестве и речи больше не пойдет.

– Все это довольно странно! – прошептал господин Дакс.

– Странно, – повторил господин де Марке.

– Уверяю вас, с этой стороны, сударь, вы не найдете мотива преступления, – с тусклой, ледяной улыбкой произнес господин Станжерсон.

– Во всяком случае, – не допускающим возражения тоном изрек господин Дакс, – не воровство же является мотивом преступления!

– О! Мы в этом не сомневаемся! – воскликнул судебный следователь.

В этот момент дверь лаборатории распахнулась, и бригадир жандармерии подал судебному следователю визитную карточку. Господин де Марке прочитал, что на ней было написано, и что-то глухо проворчал, затем сказал вслух: