Читать книгу - "Искатель, 2002 №5 - Станислав Васильевич Родионов"

которые не бросались в глаза, как стакан и бутылка на столе. Недавно ему попалось в архиве дело, в котором следователь написал: «Покончил жизнь самоубийством под воздействием упаднических стихов Есенина». А разве он сам не расследовал смерть старого большевика, который принял яд, когда танки палили по Белому дому? Разве не расследовал смерть старушки, включившей все газовые конфорки, когда подростки отобрали пенсию? А гибель девушки, прыгнувшей из окна, когда узнала, что больна СПИДом?..

Мысли вдруг споткнулись. Обо что? О лицо умершей. У Рябинина была неважная память — бытовая; но у него была и другая память — следственная. Лицо девушки…

— Капитан, а?

— Она.

— Марина Богданова.

— Как таковая.

Которую художник изнасиловал на лестнице, введя в летаргическое состояние. Рябинин подскочил к родителям.

— Что, как?

— Повесилась, вот как, — мрачно сказал отец.

— Это связано с изнасилованием?

— А то с чем же?

Рябинин глянул на Оладько, который тоже недопонимал ситуацию. Как правило, дважды один и тот же преступник на жертву не нападал. И Рябинин потребовал от родителей ясного ответа:

— На нее опять напали?

— Нет, — буркнул отец.

— Почему же наложила на себя руки?

— От стыда.

Мать оторвала голову от плеча мужа, и Рябинин увидел ее глаза, которые его, следователя, вряд ли видели, затопленные слезами. Она хотела что-то сказать и не могла. Рябинин ждал. Оладько принес воды. Женщина отпила глоток и прошептала:

— Как ей было жить?

— Бывает и хуже, — не понял ее следователь.

— Мы ее пилили…

— Ни к чему.

— Подружки хихикали…

— Дать отпор таким подружкам.

Отец, у которого глаза были сухими и блестели непримиримо, не выдержал:

— Как ей было жить, если соседи видели всю сцену на лестнице? Весь дом знает…

Рябинин подумал про моральный ущерб: какое емкое понятие. Иногда суд называет его в деньгах, иногда просто обозначает: мол, причинен моральный ущерб. А при изнасиловании? Для одной женщины половой акт в парадном, что споткнуться о порог; для другой — голова в петлю. И следователь бросил злым тоном:

— Теперь на нем две смерти.

— На ком? — не сразу схватил капитан.

— На художнике.

Детдом «Солнышко», казалось, пригибал острую крышу, опасаясь тяжести многолетних стволов тополей. Викентий подумал, что в ненастье ребятам уютно спится под шелест листвы и шумок водосточных труб. Уютно было и в самом доме. Художник представился директору, полноватой и тоже уютной женщине. Она спокойно выслушала его намерение внести в фонд помощи пять тысяч рублей, но оживилась, узнав, что перед ней художник. Через минуту он уже согласился расписать стену, предложив это сделать по мотивам русских народных сказок. Директриса внесла уточнение: по мотивам современных мультфильмов.

Дети дали взрослым концерт. Потом ребята как-то растеклись по комнатам, оставив спонсоров на мини-фуршет, названный чаепитием. Доброхотов было человек десять, главным образом, строители. И один художник, он, и одна банкирша, она.

Ее Викентий определил сразу, но между ними суетились фигуры, мешая приблизиться. Видимо, специально для фуршета был сооружен высокий длинный стол с фруктами и кофе. Но бизнесмены любовь к детям выразили жарче, выставив пять бутылок шампанского. Оно не пьянит — оно делает человека свободным, и чокнуться бокалами можно.

Викентий приблизился и рассматривал ее метров с двух, пока она беседовала с предпринимателем…

Тамара Константиновна Ледней. Для женщины высокая, с него. Не полная, не крупная, нс широкая — основательная. Контраст белого и черного: белая без помарок загара кожа — и черная до синевы прическа. Узковатые глаза темнели вроде аккуратных прорезей на чистом полотне. Впрочем, у Мэрилин Монро тоже были глазки узкие.

Она его заметила и от бизнесмена отстранилась. Художник сделал шаг вперед с вдохновенными словами:

— Я вас вижу!

Банкирша легонько пожала плечами: что в этом странного?

— Я вас вижу! — повторил Викентий, приблизившись окончательно.

Теперь банкирша огляделась, отыскивая то, что, наверное, искажало зрение молодого человека. Третий раз он выдохнул уже с жаром:

— Я вас вижу!

— Ия вас вижу, — нашлась женщина.

— Я вижу вас на холсте!

— A-а, вы художник?

— Проситесь на холст!

Губы, от краски в мелких поперечных бороздках, сдержали улыбку, но она проступила в глазах, которые расширились и опали. Тамара Константиновна пригубила шампанское, и все-таки улыбку на лицо пустила.

— Меня никогда не рисовали.

— За чем же дело стало?

— Хотите сказать, что возьметесь за мой портрет?

— Именно!

— Это ведь дорого…

— С вас ни копейки.

— Почему же?

— Есть лица, которые надо писать; а есть лица, которые сами ложатся на холст.

Комплимент размягчит любые женские губы: банкирша улыбнулась открыто, словно они были знакомы не первый год. И эта улыбка, как солнышко, помогла заметить ранее не замеченное. Ресницы длинные, загнутые и трепещущие, как бабочки; нос крупный, прямой, стройный; щеки не круглые и не впалые, а оригинально плоские от скул к губам… Она укорила его:

— Бесплатный труд — это плохой труд.

— Хорошо, возьму с вас бутылку шампанского.

— Я была у одного художника… В передней стояла деревянная чаша, куда гости бросали деньги: кто сколько может.

— Мадам…

— Тамара Константиновна.

— Викентий. Тамара Константиновна, я не нуждаюсь в деревянной чаше, поскольку художник продвинутый.

Они как-то оказались в сторонке. Ей приятно было беседовать с элегантным молодым человеком, у которого глаза, прямо-таки итальянские, горели неспокойным черным огнем.

— Викентий, мне кажется, вы влюблены в свое дело?

— А вы разве нет?

— Я живу планами…

— Тамара Константиновна, планы украшают нашу жизнь, потому что планы — это мечты.

— Мне некогда мечтать.

— Значит, смысл вашей жизни в работе?

— А разве у жизни есть смысл? — мило удивилась она.

— Разумеется.

— И вы его знаете?

— Да. Смысл жизни в счастье.

При слове «счастье» Тамара Константиновна ощутила слабую и непонятную тревогу. Откуда? Не от этой презентации, не от стоявших бизнесменов, не от ждущего ее банка… От взгляда художника, от которого, казалось, теплело ее лицо.

— Викентий, а в чем заключается счастье?

— Женщина не имеет права на такой вопрос.

— Почему же?

— Если она этого не знает, то чем живет?

— Я живу современными приоритетами.

— В чем же они?

— Работа, здоровье, свобода, успех и финансовая самостоятельность.

Он ей не поверил: не может женщина обходиться этими самыми приоритетами. Зачем здоровье, свобода и финансы, как не для успеха у мужчин? Эффектная дама в платье-сафари из натуральной кожи светло-песочного цвета, отделанное множеством кантов из кожи черной; ожерелье из желтоватого, в тон платья, жемчуга; замшевые босоножки, сумка «бизнес-леди»… Художник дотронулся до ее плеча и вздохнул.

— Бедная вы женщина…

Не от слов, а от прикосновения туманная пелена цвета ее жемчуга легла на глаза и спала. Люди у стола как-то отстранились, словно перешли