Читать книгу - "Пока воды Венеции тихие - Фульвио Эрвас"

Рефоско еще больше разволновался.

– А вы откуда знаете?

– У нас есть свои источники информации.

– Я еду на Мадагаскар по работе.

– И я в настоящий момент работаю, а вы зачем-то все усложняете.

– Я не хотел вам мешать.

– Что вы можете сказать о случившемся?

– Ничего, кроме того, что я уже рассказал.

– Так, значит, вы уверены в том, что видели? Это не могли быть галлюцинации, которые, я знаю, у вас случаются и по причине которых вы проходите терапию в этой больнице.

– Наверное, могли.

– И вы нас побеспокоили, меня и инспектора Стуки, из-за галлюцинаций?

– Но они были очень реалистичны.

– О чем это вы?

– О галлюцинациях…

Позже инспектор Скарпа зашел в палату к Стуки и рассказал ему кое-какие подробности о Моргане. По профессии тот был агротехником и сотрудничал с известными международными компаниями, специализирующимися на агротехнологиях. А тот другой, Заппалорто, действительно оказался инженером с большим опытом работы в сфере падающих масс. Инспектор побеседовал и с ним тоже. Скарпа предупредил Стуки, что, на его взгляд, эти двое были не так просты, и от них всего можно было ожидать.

– Да перестань, – не поверил Стуки. – Я тебе не рассказывал, что Морган ставит ловушки на медсестер?

– Ну как знаешь.

– Что он еще тебе сказал?

– Остальное тебе известно. У Рефоско явно не все дома. Я попросил его пока никуда из города не уезжать.

– Это все, что мы о нем знаем?

– Из важного для нас – пока все.

– Еще эти его галлюцинации…

Все представлялось Стуки довольно запутанным.

Дорогая редакция!

Все, как один, британские туристы считают себя похожими на английского поэта Джона Раскина с его любовью к камням и архитектуре. Если вы встретите человека в гольфах, который ходит, дотрагиваясь до стен, знайте: это англичанин. Я часто вижу их на набережной Неисцелимых. Они царапают красные кирпичи своими белоснежными руками жителей северных стран и уносят с собой этот ценный порошок, чтобы заварить из него чай. Еще они сидят в кофейнях на металлических стульях исключительно под открытым небом, даже когда идет дождь. Если на набережной Дзаттере кто-то сидит под дождем, не сомневайтесь – это англичанин.

На площади Святого Марка со стороны прокураторий[42] обычно прогуливаются французы. Они всегда одеты со вкусом, женщины – в легких туфельках и белых носочках с вышивкой. Если в толпе мелькают белые вышитые носочки – это французы. Они легко передвигаются маленькими группами или парами. Парочки у них замечательные: они всегда идут рядом друг с другом, по одной линии, и держатся за руки, причем очень часто мужчина держит женщину за указательный палец. Наверное, в этом есть особый смысл. Французы видят его повсюду. Никто не смотрит на картины в музеях так, как это делают французские туристы: комментируя шепотом и одной фразой: C’est magnifique![43] И тут же складывают губы сердечком и кивают головой, восхищаясь своим пониманием искусства. При этом они не сомневаются, что самое подходящее место для этого шедевра – в Лувре.

К счастью, французы – не испанцы, иначе их комментарии были бы очень шумными. Испанцам нравится оставлять за собой звуковой след. Их вы сразу заметите, а еще раньше услышите на Пеллестрине или когда они катаются в гондоле за собором Святого Марка. У испанцев всегда наготове какая-нибудь песня, полная страсти, которую они поют голубям и бедным гондольерам. Когда те замечают приближающуюся к ним группу испанцев, они впадают в панику и переглядываются между собой в надежде, что придет старый гондольер Тони. У него нет проблем с этим народом, потому что Тони немного глуховат и не страдает морской болезнью. Ведь темпераментные испанцы в гондоле могут даже изобразить несколько зажигательных па фламенко. А еще они швыряют в друг друга цветы, бутерброды и видеокамеры – никогда не сидят спокойно. Гондольеры заранее узнают, что прибывают группы испанских туристов по тому, как подходит к пристани круизный лайнер. Над каналами Джудекки слышатся звуки кастаньет, на палубе звучит андалузская гитара, и гондольеры срочно достают беруши.

О группах китайцев я не хочу даже упоминать. Они всегда так громко разговаривают! Да и что можно сказать о людях, которые фотографируют памятник королю Витторио Эмануэле[44] на набережной Скьявони[45].

Самые лучшие – это японские туристы. Им не нужен гид, потому что они привозят его для каждой группы с собой в чемодане. Вы не найдете более осведомленного эксперта по истории Венеции, чем японский экскурсовод. Он помнит имена всех ста двадцати дожей Венецианской Республики и даже годы их правления в Серениссима[46]: Маркантонио Тревизан – с 1553 по 1554 год; Себастьяно Веньер – с 1577 по 1578…

Японские экскурсоводы знают родословные всех знатных венецианских семей и все случаи бесплодия, генетических заболеваний или чего-то еще, что привело род к упадку. Они тут же предъявят вам подробное генеалогическое древо всех правителей Венеции, с одновременной передачей информации в наушники, которые выдаются каждому члену группы. Настоящее чудо высоких японских технологий: они позволяют передавать не только звуковые волны, но и преобразовывать изображения, которые через барабанную перепонку доставляются прямиком в зрительную зону мозга.

Если группы японцев берут гондолы, они хотят посетить даже лагуну Эквилио[47]. Когда японские туристы не в гондолах, они путешествуют на автобусе, который отправляется рано утром с площади Рима, той, что рядом с железнодорожным вокзалом Венеции. Они успевают подняться в Доломитовые Альпы и полюбоваться дюжиной заснеженных вершин, спуститься с гор и посетить храм Кановы[48] в городке Поссаньо недалеко от Тревизо, прогуляться в Азоло[49], увидеть Арена-ди-Верона[50] и вернуться в Венецию к пятнадцати ноль-ноль, все включено.

Ладно, не спорю: японцы сами виноваты в том, что их легко обмануть. Однако согласитесь: вид японских туристов с наушниками, которые благоговейно внимают каждому слову гида, объясняющему, где находится кафе самообслуживания, наполняет душу горожан умиротворением.

Дож Леонардо Лоредан,

который всегда занят полезным делом

Октябрь 2004

21 июля

Понедельник

«Десять часов двадцать две минуты, пациент выписан».

Главврач больницы пожелал Стуки всего наилучшего и больше к ним не возвращаться. Доктор пожал на прощание полицейскому руку и намекнул, что от него не ускользнуло произошедшее накануне вечером. Крепко сжимая ладонь инспектора, врач повторил: «Стуки, берегите себя и больше к нам не попадайте. И оставьте в покое арбалеты».

Скарпа ждал друга у выхода из больницы. Он был заметно возбужден.

– Расследование возобновилось, – сообщил он Стуки