Читать книгу - "Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов"

–Болит? – спросил Норов, заканчивая перевязку.

–Нет,– коротко отозвался Дауд.

Норов потрогал лоб Дауда, он был горячим; от перелома поднялась температура. Конечно, ему было больно, но напрасно было бы ожидать, что он в этом признается. Норов понимал, что тот не одобряет его поступка с Оксаной, но свое мнение Дауд вслух не высказывал, и Норов был ему за это благодарен.

–«Мердеседес» надо будет куда-нибудь отогнать и бросить,– сказал Норов.

Салман, следивший за операцией с переднего сиденья, даже подпрыгнул.

–Как бросить? – вытаращился он на Норова.– Нельзя такой машина бросить!

–У нас нет на него документов.

–Тут есть документы, я их нашел уже! Вот! – он открыл крышку бардачка и вытащил бумаги.

–На кого документы? – по-деловому спросил Дауд.

–На человек какой-то, вот тут фамилия написана.

Он протянул бумаги Дауду, тот принялся их рассматривать.

–Какая разница, на кого? – продолжал убеждать Салман.– Домой пригоним, нам новые документы сделают. И номера сделают, и документы.

–На этой машине трупы! – резко возразил Норов.

–Зачем трупы? Нет никаких трупов! На нем я поеду!

–А если тебя остановят, что скажешь?

–Ничего не скажу, денег дам. Дядя Паша, ты подумай: это новый «мерс»! Совсем почти новый! Шестисотый! В Саратове только два таких!

Он не сводил с Норова умоляющих горящих черных глаз. Норову стало жаль мальчишку.

–Да нельзя же! Дауд, скажи ты ему!

Дауд не ответил. Он явно тоже не представлял, как можно расстаться с шестисотым черным «мерседесом». Оба были сейчас как волки над загрызенной добычей. Брать с собой бандитский «мерседес» Норов считал огромным неоправданным риском, но после того что чеченцы сделали для него этой ночью, он не мог им отказать.

–Ладно,– уступил он.– Поступайте, как хотите, но я поеду на своей «девятке».

–Мы с тобой вместе на «девятке» поедем, – сказал Дауд.– А Салман пусть на «мерсе». Если его остановят – он не с нами.

–Я скажу, вас не знаю! – поспешно согласился Салман.– Сам один еду.

Норов был совершенно измучен, но все же вновь потрепал Салмана по затылку, как раньше, в банкетке.

–Дурачок….

Салман понял, что ему разрешили и просиял.

–Зачем дурачок, дядя Паша? – ломаным баском отозвался он.– Очень умный! Да, Дауд?

Дауд только махнул на него рукой.

–Я так поведу, никакие менты меня не остановят!

–Стволы хотя бы выбрось по дороге! – сказал Норов.

–Как стволы выбросить?! – вновь округлил глаза Салман.– Хорошие стволы! Они денег стоят!

* * *

Народу в супермаркете действительно оказалось немного, должно быть, основной поток покупателей уже схлынул, правда и полки были уже полупусты. Пока Ляля и Анна выбирали продукты, у Норова зазвонил телефон. Это был Жан-Франсуа. Норов отошел в конец зала, чтобы поговорить без помех.

–Тело нашли, Поль! – голос Жана-Франсуа был сдавленным и срывающимся.

У Норова екнуло сердце.

–Значит, ее все-таки убили!

–Поль, с ней сделали что-то страшное! Ее пытались сжечь!

Он издал странный горловой звук, похожий на птичий клекот. Норову показалось, что его душат слезы.

–Пытались сжечь живьем?!

–Не знаю… Может быть, уже после… Я был там, Поль, когда ее отыскали… я видел то, что от нее осталось… Кошмар! Такое мог сделать лишь маньяк! Я прямо оттуда, еще не опомнился…. Еду домой и звоню тебе…– Голос его сорвался.– Можно я к тебе приеду, Поль? Прямо сейчас?

–Конечно, Ванюша. Приезжай! Правда, я в данную минуту в Тулузе, но я уже выезжаю. Дай мне часа полтора, я постараюсь успеть.

–Спасибо, Поль…

Несколько минут Норов стоял с телефоном в руке, приходя в себя. Потом сунул телефон в сумку и подошел к девушкам, которые ожидали его у кассы с двумя тележками. Ляля набрала столько всякой снеди, будто собиралась жить у них долго, причем, не одна, а с толпой родственников. Анна уже выложила часть продуктов назад на прилавки, но все равно первая тележка оставалась с верхом, вторая – загруженной наполовину.

–Да нам тут на два дня еле хватит! – доказывала Ляля Анне.– Я себе одной в Москве больше беру! Завтра опять что ль ехать?

Анна сразу заметила перемену в Норове.

–Что-то плохое?

–Потом, – коротко бросил он.

Когда он расплатился, молодая кассирша, с любопытством прислушивавшаяся к их разговору, поинтересовалась:

–Извините, вы какой национальности?

–Шведы,– машинально буркнул Норов.

–А похожи на итальянцев,– улыбнулась девушка.

–Вот именно! – с торжеством подхватила Ляля, оборачиваясь к Норову и Анне.– Мне все говорят, что я – вылитая итальянка!

–Тебя это радует? – спросила Анна.

–Конечно! Кому охота быть похожим на русского!

–Шведы в родстве с итальянцами,– рассеянно заметил кассирше Норов. – Если видите человека похожего на итальянца, значит, это – швед.

–Правда? Не знала. Вы здесь на отдыхе?

–На миссии.

–Понятно,– вежливо кивнула девушка, но было заметно, что она ничего не поняла.

* * *

–Ну и как мы теперь все это донесем до машины? – спросила Анна на улице.

–Мы с тобой подождем здесь, а Пашка машину подгонит,– предложила Ляля.

–Разумно,– согласился Норов.

–Я пойду с тобой,– сказала Анна.

–Тогда уж и я! – объявила Ляля. Похоже, она опасалась, что Норов и Анна сбегут, бросив ее одну.

–Останься, я быстро,– сказал Анне Норов. – Заодно за продуктами присмотришь, а то вдруг потом йогуртов не досчитаемся.

–Паш, кончай что ли меня чморить! – запротестовала Ляля.– Я те че, клептоманка что ли? Если на то пошло, я уж лучше тогда фуагру с трюфелями съем! Видал, я взяла три штуки, в таких черных шелковых мешочках с печатью?

Ее настроение заметно улучшилось, она повеселела.

* * *

В Харьков Норов с чеченцами прибыли под утро, еще не рассвело. На пейджере Норова висело два сообщения от машиниста и полковника, смысл которых был одинаков: состав стоял в товарном дворе вокзала, ждали открытия таможни.

Оставив машины на площади перед вокзалом, они первым делом отправились в туалет, где Норов с Даудом добрых полчаса приводили себя в порядок: чистили джинсы и отмывали ботинки от грязи. Рвоту, попавшую на штанины, Норов отскребал ключом от машины. Сломанная рука Дауда висела на самодельной подвязке, и Салман старательно помогал ему.

Травмпункт располагался прямо в здании вокзала, в подвале. В приемной уже томилось человек восемь с окровавленными физиономиями и переломанными или изувеченными конечностями. Пьяные среди них составляли большинство, иных сопровождали друзья или родственники, тоже нетрезвые. Стульев не хватало, иным приходилось оставаться на ногах, мест никто никому не уступал.