Читать книгу - "Пропавшая книга Шелторпов - Анна Свирская"

и так заболтались, что вы с Фрэнсисом и мистером Роу нас потеряли. Мы говорили о сказках и легендах – определяют ли они дух и ценности создавшего их народа или, наоборот, отражают имеющиеся.

Именно по этим кусочкам твой брат и заподозрил, что Питер Этеридж не тот, за кого себя выдаёт. Моё упущение – я решил, что мои рассказы, выходившие небольшими тиражами, не прочитает никто, кто знал меня в прошлой жизни. Хотя не исключаю, что в глубине души я этого жаждал, намеренно оставлял улики в надежде, что меня кто-то разоблачит, узнает… И кого я обманываю, когда говорю «кто-то»? Конечно же, я думал о тебе, Вайолет.

Но ты вряд ли читала мои книги. Я хорошо знаю твой вкус, тебе бы мои истории не понравились. Но, готов биться об заклад, ты обожаешь Агату Кристи и Дороти Сейерс. Я легко могу себе представить, как ты читаешь до поздней ночи истории про Пуаро – точно так же, как читала сборники про отца Брауна, которые специально для тебя покупал Джулиус.

Когда Родерик приехал ко мне, я сначала всё отрицал: у него не было настоящих доказательств, – но потом сдался. Наконец-то появился человек, который знал правду, а ещё это был твой брат, и я мог услышать из первых уст о тебе, твоей семье, муже, детях, узнать, счастлива ли ты. К сожалению, ты не была счастлива.

Мысль признаться тебе после стольких лет показалась мне оглушительно смелой. Я так хотел вновь увидеть тебя, услышать твой голос, но даже если нет – это письмо стало бы моим избавлением, сняло бы с совести груз, что тяготил меня долгие годы. Говорить в том письме о чувствах, настоящих или прошлых, показалось мне глупым и неуместным, даже бестактным. Поэтому сочинённое мной письмо вкупе с книгой больше походило на возобновление знакомства между двумя не особенно близкими людьми, вроде соседей или выпускников одной школы, даже несмотря на запрятанные от Родерика намёки, которые я оставил для тебя.

Потом, уже когда Родерик уехал, я понял, что этого было недостаточно. То предельно вежливое письмо снова было ложью, оно не рассказывало о том, что я до сих пор люблю тебя. И люблю не по старой привычке, не потому лишь, что моя жизнь после войны оборвалась и мне некем было увлечься. Так случилось, что рядом со мной в разные годы оказывались прекрасные женщины. Мое тело было неподвижным и немощным, однако внутри жил по-прежнему молодой мужчина двадцати, тридцати, потом и сорока лет, но этот мужчина всё равно не мог забыть тебя. И не знаю, чего все эти годы я желал сильнее: стереть наше прошлое из памяти и перестать мучиться или же чувствовать боль от этой невозможной любви, потому что только это и делало меня живым.

Второе, конечно, второе. Если бы мне дали выбор – не встречать тебя, не влюбляться, не вырывать собственное сердце руками, отказываясь от тебя, я бы всё равно выбрал второе.

После того как Родерик уехал, я каждый день просыпался с мыслью о том, что твой ответ может прийти именно сегодня, а засыпал в отчаянии, что ничего не получил от тебя. Почему-то я ни секунду не сомневался, что ты ответишь. И только когда получил письмо от Родерика, понял, насколько наивна и эгоистична была эта моя убеждённость. Для тебя эти годы шли по-настоящему, ты менялась, появлялись новые чувства, более сильные и зрелые, на фоне которых юношеская увлечённость померкла. Не знаю, что ты сказала на самом деле, – Родерик в письме всячески старался смягчить для меня ситуацию. Возможно, ты ответила что-то более резкое и пренебрежительное, чем «нет нужды ворошить прошлое», и что бы ты ни сказала, ты имела полное право именно так со мной и поступить. Я страшно виноват перед тобой. И мне ничего другого не остаётся, как в сотый раз попросить у тебя прощения.

Моя вина огромна, но, несмотря на это, я смею надеяться, что когда-нибудь ты вспомнишь обо мне и прочитаешь это письмо.

И тогда не суди меня слишком строго.

Не помню, обещал ли я любить тебя вечно, но хотя бы это обещание я сдержал.

Люблю тебя,

Г.

Примечания

1

Цитируется в переводе Елены Суриц.

2

Дэвид имеет в виду книгу, отпечатанную в типографии Альда Мануция, выдающегося венецианского печатника конца XV – начала XVI века.

3

«Солнечный Джим» – рисованный персонаж, маскот хлопьев марки Force.

4

Зелень Шееле (гидроарсенит меди) – красящий пигмент тёплого зелёного оттенка; парижская зелень (ацетат-арсенит меди) – родственный зелени Шееле изумрудно-зелёный пигмент. Стали популярны в начале XIX века и начали постепенно выходить из употребления в 1860-х годах из-за токсичности.

5

Десятичная классификация Дьюи – самая распространённая в мире система классификации и расстановки книг в библиотеках. Книги расставляются в зависимости от области знаний, внутри больших классов, таких как «Технология» или «Литература», дробясь на более узкие подкатегории. Внутри подкатегории книги расставляются по алфавиту.

6

Ноул – старинная усадьба в Кенте, официально не является календарным домом, но традиционно таковым считается.

7

Траншейная стопа – разновидность обморожения ступней, которая возникает при плюсовых температурах от длительного пребывания в холоде и сырости. Широко распространилась среди солдат во время Первой мировой войны.

8

Библиотекарь Мэриан – главная героиня популярного фильма «Музыкант» (1962) в исполнении Ширли Джонс. Джулиус пытается петь песню Marian The Librarian из того же фильма.

9

Официально использование зелени Шееле и парижской зелени из-за мышьяка в составе было запрещено в Великобритании только в 1903 году, хотя фактически они вышли из употребления на двадцать лет раньше. В 1960-х считалось, что такие книги в силу малого размера не опасны для человека, они хранились вместе с остальными книгами и выдавались читателям на руки. Начиная с 2020-х в библиотеках их хранят отдельно и при чтении советуют пользоваться перчатками.

10

Элеанор Синклер Роуд – садовод, ландшафтный дизайнер и историк садоводства, автор более тридцати книг.

11

Вайолет (Violet) – «фиалка» на английском.