Читать книгу - "Убийство из-за книги - Рекс Стаут"

Если у вас вдруг создалось впечатление, будто я считаю себя неотразимым, спешу откреститься: это не так. Я прекрасно понимаю, что если обычно и не получаю отказов, назначая барышням свидания, то лишь потому только, что не разбрасываю приглашения направо и налево, а предпочитаю действовать наверняка. Как раз такая тактика и породила во мне привычку постоянно слышать в ответ «да», а потому категоричное «нет», произнесенное мисс Джеймс, потрясло меня до глубины души. Ко всему прочему, я уже успел приодеться – поднялся наверх и облачился в рубашку от Пилатера и пиджак от Корли, – и теперь чувствовал себя дурак дураком.

Я разработал три хитроумных плана и отверг их один за другим; потом придумал еще один и одобрил его, после чего потянулся к телефонной трубке и снова набрал тот же номер. Мне снова ответила Клара. Едва услышав, кто звонит, она потеряла терпение:

– Я ведь уже сказала вам, что приглашена на коктейль! Прошу вас больше не…

– Погодите, – решительно встрял я. – В прошлый раз я совершил ошибку. Проявил неуместное добросердечие. Мне хотелось вывезти вас подышать свежим воздухом, прежде чем сообщить дурную новость. Я…

– Какую еще дурную новость?

– Некая дама только что заявила нам с мистером Вульфом, что, помимо нее самой, еще по крайней мере пятерым людям известно, будто у вас имелся собственный ключ от студии Альберто Майона.

Тишина. Порой молчание на том конце провода меня раздражает, но эту тишину я слушал с удовольствием. Наконец Клара вновь подала голос, заметно сбавив обороты:

– Вранье! Кто вам сказал такую глупость?

– Уже забыл. И не хочу обсуждать это по телефону. А сейчас хочу обратить ваше внимание на два момента. Во-первых, не покажется ли людям странным, что вы, имея свой собственный ключ, битых пять минут ломились в закрытую дверь, за которой лежал мертвый Майон? Это вызовет подозрения даже у копов. Во-вторых, мы все обсудим во время нашей встречи в баре «Черчилль» ровно в пять часов вечера. Теперь я слушаю ваш ответ. Итак, «да» или «нет»?

– Но это так… вы настолько…

– Минуточку. Ответ неправильный. «Да» или «нет»?

Снова воцарилось молчание, но уже не столь продолжительное. Затем раздалось «да», и она повесила трубку.

Я никогда не заставляю женщин ждать и не видел смысла делать исключение и на этот раз, так что в бар «Черчилль» я вошел за восемь минут до назначенного часа. Просторный, оборудованный кондиционерами бар был удобен во всех отношениях, поэтому даже в разгар августа там было полным-полно клиентов обоего пола. Я прошелся туда-сюда, поглядывая вокруг, хотя и не особенно ожидал увидеть мисс Джеймс, и сильно удивился, когда услышал свое имя и обнаружил ее в одной из кабинок. Разумеется, ей не пришлось долго сюда добираться. Но, так или иначе, времени даром девушка не теряла. Перед нею уже стоял почти опустевший стаканчик. Я подсел к ней, и рядом незамедлительно появился официант.

– Что вы пьете? – спросил я у Клары.

– Виски со льдом.

Я попросил принести нам еще две порции, и официант удалился.

Подавшись вперед и склонившись над столом, она зашептала:

– Послушайте, все это какая-то несусветная ерунда, вы мне просто скажите, кто мог такое наговорить, ведь это же полное сумасшествие…

– Помолчите минутку! – Клару остановили не столько эти слова, сколько мой взгляд. Ее же собственные глаза отчаянно блестели, буравя мои. – По-моему, это очень неудачное начало разговора, так мы с вами каши не сварим.

Я вытащил из кармана сложенный листок бумаги и развернул его. Это был аккуратно отпечатанный экземпляр документа, который продиктовал мне Вульф.

– Быстрее и проще всего будет, если вы сначала прочтете вот это. Тогда вам сразу станет понятно, о чем идет речь.

Я протянул листок Кларе. Документ был датирован сегодняшним числом. Хотите знать, что там было написано? Извольте.

Я, нижеподписавшаяся Клара Джеймс, настоящим заявляю, что во вторник, 19 апреля, приблизительно в 18.15, я вошла в многоквартирный дом по адресу: Ист-Энд-авеню, 620, Нью-Йорк, и на лифте поднялась на тринадцатый этаж. Я позвонила в дверь студии Альберто Майона. К двери никто не подошел, и изнутри не донеслось ни звука. Сама дверь оказалась не заперта. Она не была приоткрыта настолько, чтобы можно было заглянуть внутрь, но и не была закрыта на замок или засов. Позвонив снова и не дождавшись ответа, я толкнула дверь и вошла в студию.

Тело Альберта Майона лежало на полу около рояля. Он был мертв. На затылке у Майона я увидела рану, не оставлявшую сомнений в том, что он умер. Почувствовав дурноту и слабость, я была вынуждена присесть на пол и опустить голову, чтобы не упасть в обморок. Тела я не касалась. На полу, недалеко от тела, лежал револьвер, и я взяла его в руки. Думаю, я провела сидя на полу около пяти минут, может быть, чуть больше или чуть меньше. И только поднявшись на ноги и повернувшись к двери, я осознала, что револьвер по-прежнему находится у меня в руках. Я положила его на подставку бюста Карузо. Позднее я поняла, что мне не стоило этого делать, но в тот момент я была слишком потрясена и напугана, чтобы рассуждать и действовать разумно.

Я вышла из студии, захлопнув за собой дверь, спустилась по общей лестнице на двенадцатый этаж и позвонила в дверь квартиры Майона. Я намеревалась сообщить миссис Майон об увиденном наверху, однако, когда она открыла мне дверь, не нашла в себе сил сделать это. Я не могла сказать этой женщине, что ее муж мертв и находится наверху, в студии. Позднее я сожалела об этом, но виноватой себя не считаю. Я сказала, что хотела увидеться с ее мужем, звонила в дверь студии, но мне никто не открыл. Затем я вызвала лифт, спустилась вниз, вышла на улицу и направилась домой.

Не сумев рассказать об увиденном миссис Майон, я не стала говорить об этом никому. Я обязательно поделилась бы всем со своим отцом, но того не оказалось дома. Я решила дождаться его возвращения и тогда уже обсудить с ним ситуацию, но тут мне позвонил один знакомый и сообщил новость о самоубийстве Майона. Поэтому я решила никому не рассказывать, даже отцу, что побывала в студии, а просто говорила всем, что звонила и стучала в дверь, но безрезультатно. Мне казалось, что это уже не имеет значения, но теперь, когда мне объяснили, насколько мои показания важны, я рассказываю обо всем в точности так, как это произошло в тот день.

Когда Клара дочитала до конца, вернулся официант с напитками, и она прижала бумагу к груди, словно карты в покере. Удерживая документ там левой рукой, правой она потянулась к стакану и сделала большой глоток виски. Я отхлебнул из своего, просто за компанию.

– Сплошное вранье! – негодующе воскликнула мисс Джеймс.

– Ну разумеется, – согласился я. – У меня прекрасный слух, так что говорите потише. Мистер Вульф отнюдь не намерен выкручивать вам руки, и в любом случае нам пришлось бы попотеть, убеждая вас подписать этот документ, будь в нем чистая правда. Мы прекрасно знаем, что дверь студии была заперта и вы отперли ее своим ключом. Кроме того… да погодите же, просто спокойно дослушайте меня до конца… кроме того, вы намеренно подняли пистолет и переложили его на подставку бюста, потому что вообразили, будто это миссис Майон расправилась с мужем и оставила пистолет там, чтобы инсценировать самоубийство. А вам, разумеется, захотелось усложнить ей жизнь. И поэтому…