Читать книгу - "Шутки Господа - Вуди Аллен"

– Посмотрим, посмотрим. Я поговорю со своим волшебником.

Этим вечером, благополучно вернувшись к Перскому, Кугельмас выдвинул идею, чтобы Эмма погостила у него и повидала большой город.

– Нужно обдумать, – сказал Перский. – Может, я сумею это устроить. Случались и более невероятные вещи.

Но оба так и не смогли припомнить ни одной.

– Где тебя всё черти носят? – прорычала Дафна, когда поздно вечером Кугельмас явился домой. – Завел потаскушку?

– Разумеется, как ты догадалась? – утомленно ответил Кугельмас. – Посидели с Леонардом Папкином. Обсуждали социалистическое земледелие в Польше. Ты же знаешь Папкина. Это его конек.

– Ты какой-то странный последнее время, – сказала Дафна. – Чужой. Смотри не забудь – у папочки в субботу день рожденья.

– Я помню, помню, – сказал Кугельмас, направляясь в ванную.

– Будут все наши. Приедут близнецы. И дядя Хэмиш. Ты с ним повежливей, он тебя любит.

– И близнецы приедут? Ну, великолепно, – сказал Кугельмас, закрываясь в ванной и избавляясь от голоса жены. Он прислонился к двери и глубоко вздохнул. Скоро он снова будет в Ионвилле, сказал он себе, с любимой женщиной. И на этот раз, если все пойдет хорошо, вернется с ней в Нью-Йорк.

Назавтра, в три пятнадцать дня, Перский совершил новое чудо. Любовники провели несколько часов в Ионвилле с Бине, а потом вернулись в экипаж Бовари. В соответствии с инструкцией Перского они крепко обнялись, зажмурились и сосчитали до десяти. Когда они открыли глаза, шарабан подъезжал к боковому входу отеля «Плаза», где с утра Кугельмас оптимистично заказал апартаменты люкс.

– Как хорошо! Все точно как я представляла, – говорила Эмма, весело кружась по спальне и разглядывая город через окно. – Это здание «Ф.А.О. Шварц».[6]А вон Центральный парк – а где же «Шерри»?[7]Ага, вот, вижу. Божественно.

На кровати лежали пакеты от Хальстона и Сен-Лорана. Эмма развернула сверток и приложила черные бархатные брючки к своей безупречной фигуре.

– Костюмчик от Ральфа Лорана, – сказал Кугельмас. – Будешь смотреться на миллион долларов. Иди ко мне, малышка, поцелуемся.

– Я никогда не была так счастлива! – воскликнула Эмма, крутясь перед зеркалом. – Давай пойдем в город. Я хочу скорее посмотреть «Кордебалет», Гуггенхайм и этого Джека Николсона, о котором ты все время рассказываешь. Сейчас идут какие-нибудь фильмы с ним?

– Непостижимо, – пробормотал профессор Гарварда. – Сначала – неизвестный персонаж по имени Кугельмас, а теперь она вообще исчезла из романа. Впрочем, я думаю, это и есть свойство классики: можно перечитывать тысячу раз, и всегда находишь что-то новое.

Любовники провели дивные выходные. Кугельмас сказал Дафне, что едет на симпозиум в Бостон и вернется в понедельник. Наслаждаясь каждым мгновеньем, они с Эммой ходили в кино, обедали в китайском квартале, провели два часа на дискотеке и, улегшись, смотрели фильм по телевизору. В воскресенье спали до полудня, побывали в Сохо и глазели на знаменитостей «У Элейн».[8]Вечером заказали в номер икру и шампанское и проговорили до рассвета. Утром, когда они ехали на такси к Перскому, Кугельмас подумал, что лихорадка того стоила. Я не смогу привозить ее сюда слишком часто, но время от времени… будет чудесный контраст с Ионвиллем.

У Перского Эмма забралась в шкаф и, устроившись среди свертков и коробок с покупками, нежно поцеловала Кугельмаса и подмигнула ему: «Следующий раз – у меня». Перский трижды постучал по шкафу. Ничего не произошло.

– Хм, – сказал Перский и почесал в затылке. Он снова постучал, но чудо не свершалось. – Что-то не в порядке, – пробормотал он.

– Перский, не надо шуток! – воскликнул Кугельмас. – Что тут может быть не в порядке?

– Спокойствие, спокойствие. Эмма, вы еще в шкафу?

– Да.

Перский постучал опять, на этот раз сильнее.

– Перский, я еще здесь.

– Я знаю, дорогая. Сидите смирно.

– Перский, нам необходимо отправить ее назад, – прошептал Кугельмас. – Я женатый человек, и через три часа у меня лекция. Маленькое приключение – на большее я не готов.

– Не пойму, – бормотал Перский. – Такой безотказный трюк.

Но он не смог ничего поделать.

– Потребуется немного времени, – сказал он Кугельмасу. – Надо разобраться. Я позвоню.

Кугельмас бросил Эмму в такси и отвез обратно в отель. Он едва успел на лекцию. Он весь день просидел на телефоне, названивая то Перскому, то возлюбленной. Волшебник сказал: чтоб докопаться до причины неполадок, понадобится несколько дней.

– Ну, что симпозиум? – спросила Дафна вечером.

– Превосходно, превосходно, – ответил Кугельмас, поджигая фильтр сигареты.

– Что-то случилось? Ты заряжен, как кот.

– Я? Ха, забавно. Я безмятежен, как летняя ночь. Собираюсь пройтись подышать.

Он сразился с дверным замком, поймал такси и помчался в «Плазу».

– Как нехорошо, – сказала Эмма. – Шарль будет скучать по мне.

– Потерпи со мной, милая, – сказал Кугельмас.

Он был бледен и мокр. Он еще раз поцеловал Эмму, бросился к лифтам, наорал на Перского по автомату из вестибюля и еле успел домой до полуночи.

– Если верить Папкину, с тысяча девятьсот семьдесят первого года в Кракове не было более твердых цен на ячмень, – сказал он Дафне и измученно улыбнулся, залезая под одеяло.

Так прошла неделя.

В пятницу вечером Кугельмас сообщил Дафне, что должен срочно лететь на очередной симпозиум, на сей раз – в Сиракузы. Он бросился в отель, но эти выходные оказались совсем не похожи на прошлые.

– Верни меня в роман или женись на мне, – заявила Эмма. – А пока что мне надо найти работу или поступить на курсы, потому что целый день смотреть телик – это кретинство.

– Отлично. Деньги нам пригодятся. Судя по счетам, ты тут потребляешь вдвое больше своего веса…

– Я вчера встретила в Центральном парке одного внебродвейского продюсера, и он сказал, что я могу подойти для его нового проекта.

– Что еще за клоун?

– Он не клоун. Он чуткий, добрый и симпатичный. Его зовут Джефф, фамилии не помню, он сейчас выдвинут на «Тони».

В тот вечер Кугельмас пришел к Перскому пьяный.

– Успокойтесь, – сказал ему Перский. – Схлопочете инфаркт.