Читать книгу - "Хармс Даниил - Даниил Иванович Хармс"

Хоть ты математик, а, честное слово, ты неумён.

Математик:

Нет, умён и знаю очень много!

Нет. умён и знаю очень много!

Нет, умён и знаю очень много!

Андр<ей> Семён<ович>:

Много, да только всё ерунду.

Математик:

Нет, не ерунду!

Нет, не ерунду!

Нет, не ерунду!

Андр<ей> Семён<ович>:

Надоело мне с тобой препираться!

Математик:

Нет, не надоело!

Нет, не надоело!

Нет, не надоело!

(Андрей Семёнович досадливо машет рукой и уходит. Математик, постояв минуту, уходит вслед за Андреем Семёновичем).

Занавес

11 апреля 1933.

Молодой человек, удививший сторожа

— Ишь ты, — сказал сторож, рассматривая муху. — Ведь если помазать её столярным клеем, то ей, пожалуй, и конец придёт. Вот ведь история! От простого клея!

— Эй ты, леший! — окрикнул сторожа молодой человек в жёлтых перчатках.

Сторож сразу же понял, что это обращаются к нему, но продолжал смотреть на муху.

— Не тебе, что ли, говорят? — крикнул опять молодой человек. — Скотина!

Сторож раздавил муху пальцем и, не поворачивая головы к молодому человеку, сказал:

— А ты чего, срамник, орёшь-то? Я и так слышу. Нечего орать-то!

Молодой человек почистил перчатками свои брюки и деликатным голосом спросил:

— Скажите, дедушка, как тут пройти на небо?

Сторож посмотрел на молодого человека, прищурил один глаз, потом прищурил другой, потом почесал себе бородку, ещё раз посмотрел на молодого человека и сказал:

— Ну, нечего тут задерживаться, проходите мимо.

— Извините, — сказал молодой человек, — ведь я по срочному делу. Там для меня уже и комната приготовлена.

— Ладно, — сказал сторож, — покажи билет.

— Билет не у меня; они говорили, что меня и так пропустят, — сказал молодой человек, заглядывая в лицо сторожу.

— Ишь ты! — сказал сторож.

— Так как же? — спросил молодой человек. — Пропустите?

— Ладно, ладно, — сказал сторож. — Идите.

— А как пройти-то? Куда? — спросил молодой человек. — Ведь я и дороги-то не знаю.

— Вам куда нужно? — спросил сторож, делая строгое лицо.

Молодой человек прикрыл рот ладонью и очень тихо сказал:

— На небо!

Сторож наклонился вперёд, подвинул правую ногу, чтобы встать потвёрже, пристально посмотрел на молодого человека и сурово спросил:

— Ты чего? Ваньку валяешь?

Молодой человек улыбнулся, поднял руку в жёлтой перчатке, помахал ею над головой и вдруг исчез.

Сторож понюхал воздух. В воздухе пахло жжёными перьями.

— Ишь ты! — сказал сторож, распахнул куртку, почесал себе живот, плюнул в то место, где стоял молодой человек, и медленно пошел в свою сторожку.

Четыре иллюстрации того, как новая идея огорашивает человека, к ней не подготовленного

I

Писатель: Я писатель!

Читатель: А помоему, ты г…о!

(Писатель стоит несколько минут потрясённый этой новой идеей и падает замертво. Его выносят).

II

Художник: Я художник!

Рабочий: А по-моему, ты г…о!

(Художник тут же побелел, как полотно,

И как тростинка закачался.

И неожиданно скончался.

Его выносят).

III

Композитор: Я композитор!

Ваня Рублёв: А помоему, ты…..!

(Композитор, тяжело дыша, так и осел. Его неожиданно выносят).

IV

Химик: Я химик!

Физик: А помоему, ты…..!

(Химик не сказал больше ни слова и тяжело рухнул на пол).

13 апреля 1933 года.

Потери

Андрей Андреевич Мясов купил на рынке фитиль и понёс его домой.

По дороге Андрей Андреевич потерял фитиль и зашёл в магазин купить полтораста грамм полтавской колбасы. Потом Андрей Андреевич зашёл в молокосо-юз и купил бутылку кефира, потом выпил в ларсьже маленькую кружечку хлебного кваса и встал в очередь за газетой. Очередь была довольно длинная, и Андрей Андреевич простоял в очереди не мение двадцати минут, но когда он подходил к газетчику, то газеты перед самым его носом кончились.