Читать книгу - "Хармс Даниил - Даниил Иванович Хармс"

Кассирша грустно улыбнулась, вынула изо рта маленький молоточек и, слегка подвигав носом, сказала: «Помоему, семь идёт после восьми в том случае, когда восемь идет после семи».

Мы поблагодарили кассиршу и с радостью выбежали из магазина. Но тут, вдумываясь в слова кассирши, мы опять приуныли, так как её слова показались нам лишёнными всякого смысла.

Что нам было делать? Мы пошли в Летний сад и стали там считать деревья. Но дойдя в счете до 6-ти, мы остановились и начали спорить: по мнению одних дальше следовало 7, по мнению других — 8.

Мы спорили бы очень долго, но, по счастию, тут, со скамейки свалился какой-то ребёнок и сломал себе обе челюсти. Это нас отвлекло от нашего спора.

А потом мы разошлись по домам.

12 ноября 1935 года.

Петров и Камаров

Петров:

Эй, Камаров!

Давай ловить камаров!

Камаров:

Нет, я к этому ещё не готов

Давай лучше ловить котов!

Оптический обман

Семён Семёнович, надев очки, смотрит на сосну и видит: на сосне сидит мужик и показывает ему кулак.

Семён Семёнович, сняв очки, смотрит на сосну и видит, что на сосне никто не сидит.

Семён Семёнович, надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит мужик и показывает ему кулак.

Семён Семёнович, сняв очки, опять видит, что на сосне никто не сидит.

Семён Семёнович, опять надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит мужик и показывает ему кулак.

Семён Семёнович не желает верить в это явление и считает это явление оптическим обманом.

1934

Пушкин и Гоголь

Гоголь (падает из-за кулис на сцену и смирно лежит).

Пушкин(выходит, спотыкается об Гоголя и падает). Вот чорт! Никак об Гоголя!

Гоголь(поднимаясь) Мерзопакость какая! Отдохнуть не дадут! (Идёт спотыкается об Пушкина и падает) — Никак об Пушкина спотыкнулся!

Пушкин(поднимаясь). Ни минуты покоя! (Идёт спотыкается об Гоголя и падает) — Вот черт! Никак, опять об Гоголя!

Гоголь(поднимаясь). Вечно во всём помеха! (Идёт спотыкается об Пушкина и падает) — Вот мерзопакость! Опять об Пушкина!

Пушкин(поднимаясь). Хулиганство! Сплошное хулиганство! (Идёт спотыкается об Гоголя и падает) — Вот чорт! Опять об Гоголя!

Гоголь(поднимаясь). Это издевательство сплошное! (Идёт спотыкается об Пушкина и падает) — Опять об Пушкина!

Пушкин(поднимаясь). Вот чорт! Истинно, что чорт! (Идёт спотыкается об Гоголя и падает) — Об Гоголя!

Гоголь(поднимаясь). Мерзопакость! (Идёт спотыкается об Пушкина и падает) — Об Пушкина!

Пушкин(поднимаясь)-. Вот чорт! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает за кулисы) Об Гоголя!

Гоголь(поднимаясь): Мерзопакость! (Уходит за кулисы).

За сценой слышен голос Гоголя: «Об Пушкина!»

Занавес

20 февр<аля> 1934

Столяр Кушаков

Жил-был столяр. Звали его Кушаков.

Однажды вышел он из дому и пошёл в лавочку, купить столярного клея.

Была оттепель и на улице было очень скользко.

Столяр прошёл несколько шагов, поскользнулся, упал и расшиб себе лоб.

— Эх! — сказал столяр, встал, пошёл в аптеку, купил пластырь и заклеил себе лоб.

Но когда он вышел на улицу и сделал несколько шагов, он опять поскользнулся, упал и расшиб себе нос.

— Фу! — сказал столяр, пошёл в аптеку, купил пластырь и заклеил пластырем себе нос.

Потом он опять вышел на улицу, опять поскользнулся, упал и расшиб себе щёку.

Пришлось опять пойти в аптеку и заклеить пластырем щёку.

— Вот что, — сказал столяру аптекарь, — Вы так часто падаете и расшибаетесь, что я советую вам купить пластырей несколько штук.

— Нет, — сказал столяр, — больше не упаду!

Но когда он вышел на улицу, то опять поскользнулся, упал и расшиб себе подбородок.

— Паршивая гололедица! — закричал столяр и опять побежал в аптеку.

— Ну вот видите, — сказал аптекарь. — Вот вы опять упали.

— Нет! — закричал столяр. — Ничего слышать не хочу! Давайте скорее пластырь!

Аптекарь дал пластырь; столяр заклеил себе подбородок и побежал домой.

А дома его не узнали и не пустили в квартиру.

— Я столяр Кушаков! — кричал столяр.

— Рассказывай! — отвечали из квартиры и заперли дверь на крюк и на цепочку.

Столяр Кушаков постоял на лестнице, плюнул и пошёл на улицу.

Сундук

Человек с тонкой шеей забрался в сундук, закрыл за собой крышку и начал задыхаться.

— Вот, — говорил, задыхаясь, человек с тонкой шеей, — я задыхаюсь в сундуке, потому что у меня тонкая шея. Крышка сундука закрыта и не пускает ко мне воздуха. Я буду задыхаться, но крышку сундука все равно не открою. Постепенно я буду умирать. Я увижу борьбу жизни и смерти. Бой произойдёт неестественный, при равных шансах, потому что естественно побеждает смерть, а жизнь, обречённая на смерть, только тщетно борется с врагом, до последней минуты не теряя напрасной надежды. В этой же борьбе, которая произойдёт сейчас, жизнь будет знать способ своей победы: для этого жизни надо заставить мои руки открыть крышку сундука. Посмотрим: кто кого? Только вот ужасно пахнет нафталином. Если победит жизнь, я буду вещи в сундуке пересыпать махоркой… Вот началось: я больше не могу дышать. Я погиб, это ясно! Мне уже нет спасения! И ничего возвышенного нет в моей голове. Я задыхаюсь!..

Ой! Что же