Читать книгу - "Три девицы под окном... - Анна Тамбовцева"

Господин Кунштейн был разбужен звонком видеофона. Система связи сообщала об экстренном вызове, компьютер виновато мигал лампочкой «важно».

Невыспавшийся и раздраженный Кунштейн взялся за пульт. На экране возникла энергичная старушка и, задорно подмигнув, выпалила:

— Доброе утро, господин антиквар. Нарушаю собственные правила, связываясь с вами в режиме реального времени, но дело того стоит: рада предоставить в ваше распоряжение оставшуюся часть клада.

— Превосходно! — подпрыгнул в постели Кунштейн. — Вы в курсе, что сегодня в полдень открывается Международный антикварный аукцион?

— А то как же, — довольно расплылась старушка. — Если желаете включить новые экспонаты в каталог аукциона, придется нам поспешить с нашими расчетами. За срочность — двойная оплата. Последнюю вещицу получите после того, как деньги поступят на мой счет.

Господин Кунштейн деловито пошевелил усами.

— Согласен. Где товар?

В полдень средства массовой информации взорвались сенсацией: на церемонии открытия международного антикварного аукциона руководители этого блестящего во всех отношениях мероприятия объявили, что вниманию публики будет представлен совершенно новый клад. То есть клад-то, само собой, старинный, но недавно обнаруженный и никем доселе не виданный.

Варя, листающая каналы в надежде узнать о новых версиях полиции по делу об исчезновении Егора Гвидонова, так и замерла у экрана, увидев свой венец с мерцающим месяцем и яркой звездой. Его называли жемчужиной коллекции и строили догадки, до каких пределов может взлететь цена на подобный шедевр.

Изрядно озадаченная, Варя решила досмотреть трансляцию. Уж больно удивительно, что ее венец объявили причастным к какому-то старинному кладу.

На экране показался сияющий от гордости господин Кунштейн. Толпа журналистов облепила его, точно пчелиный рой. «Откуда? — жужжали возбужденные голоса. — Откуда взялся клад?»

Надо сказать, Институт истории с особенной тщательностью следил, чтобы через границу времени не ввозились предметы старины, имеющие какую-либо ценность, кроме познавательной. И, разумеется, любое историческое свидетельство могло попасть исключительно в музей ИИИ. Привезти контрабанду из прошлого считалось невозможным. Тем привлекательнее выглядел старинный клад, обнаруженный каким-то счастливцем где-то совсем близко, в пределах, доступных любому и каждому!

Клад, представленный Кунштейном, занимал на аукционе две витрины. Здесь были и драгоценные украшения, и великолепно сохранившиеся старинные наряды с богатой отделкой, выполненной искусными мастерами, и такие милые вещицы, как набор инкрустированных гребней или изящное зеркальце в бесценной оправе. Одной посуды хватило бы на то, чтобы поправить государственный бюджет, не говоря о золотых кольчугах тонкой выделки, сияющих шлемах, старинном оружии с богатой инкрустацией… Люди терялись в догадках: где столь объемный клад мог скрываться на протяжении веков?

Господин Кунштейн лишь многозначительно мычал. В конце трансляции один из журналистов, расплываясь в счастливой улыбке, объявил, что в ближайшем выпуске новостей знаменитый антиквар даст эксклюзивное интервью его каналу.

Конечно, Варя дождалась новостей. Господин Кунштейн долго ломался и кокетничал, но наконец соизволил сообщить миру, что выкупил клад у некой экстравагантной пожилой дамы, пожелавшей сохранить инкогнито. Желание клиента — закон! В среде антикваров тоже бытует такое понятие, как профессиональная тайна, сохранять которую они умеют не хуже врачей или юристов.

Больше корреспонденту не удалось выудить ничего ценного, хоть он и изощрялся в искусстве расставлять ловушки собеседнику.

Итак, пожилая дама. Что ж, всё становится на свои места: Сонька говорила, что продала венец чудаковатой старушке, которую встретила в лавке знакомого ювелира. Ювелир беседовал по видеофону, и Сонька в ожидании выложила венец на прилавок. Старушка увидела его, схватила Соньку за локоть и потащила прочь, умоляя отдать вещь ей и обещая фантастическую цену. Сонька рассудила, что ювелир может начать расспросы, да и заплатит, скорее всего, гораздо меньше — такие люди выгоду соблюдать умеют. Словом, они со старушкой остались довольны друг другом.

Варя улыбнулась: бабуля сильно рискует, причисляя венец к сокровищам древнего клада. Вдруг прежняя владелица приедет в телестудию и расскажет правду о недавней сделке? То-то шуму поднимется! Хотя, скорее всего они, с Сонькой обо всём договорились.

Варя потеряла интерес к кладу. Подумаешь, клад! Есть проблемы посерьезнее: Гвидонов сгинул в Салтановом царстве, подруга вышла замуж за давно усопшего царя и собирается навсегда покинуть этот мир… Ох, премьера спектакля! До начала осталось меньше часа! Совсем заморочили голову своими драгоценностями.

Варя подхватила сумку с костюмом, включила автоответчик и вылетела из дому.

Иван Иванович Птенчиков пребывал в сильном волнении. Первый спектакль в экспериментальном театре двадцать второго века! Века, когда театры перестали существовать, а книги вместо волнения чувств вызывают лишь расстройство желудка!

Надо сказать, эксперимент уже приносил плоды, и порой весьма неожиданные. Так, один из способнейших учеников, долго выяснявший, кто такой «вещий Баян», всерьез увлекся игрой на гуслях и сочинил музыкальный фрагмент, заставивший зависнуть десяток синтезаторов. Предоставленная музеем Института истории настоящая, бумажная «древняя книга», которую по ходу действия должен был листать в своей пещере мудрый старец Финн, ребятам не понравилась. Они пришли к выводу, что глотать тексты куда быстрее. Зато они проглотили всё — представляете, всё! — творчество Пушкина, включая «Капитанскую дочку», которая, сказать по правде, самому Ивану Ивановичу не слишком-то нравилась. Но это был секрет, о котором не подозревал ни один из его бывших учеников.

Ребята цитировали лирику поэта, девушки ожесточенно спорили о плюсах и минусах положения женщины в светском обществе девятнадцатого века (с одной стороны, тебя усердно воспевают, с другой — считают, что этим твои интересы ограничиваются). Поначалу все возмущались обилием посторонних персонажей, упоминающихся в текстах Пушкина. Пришлось Птенчикову объяснять ученикам, что это образы, пришедшие в мировую литературу из античности, а программа образования девятнадцатого века весьма отличалась от современной. И вот молодежь, которая прежде умудрялись давиться даже произведениями Дюма, кинулись глотать наперегонки наследие поэтов и философов античности. Птенчиков в умилении слушал споры учеников о том, какую из греческих трагедий ставить на сцене экспериментального театра в следующий раз. Что ж, неизвестно, понравится ли спектакль зрителям, но артистов творчество увлекло!

Однако самая большая неожиданность ожидала Птенчикова на премьере. Происшествие неприятное и не поддающееся объяснению. Спокойная и рассудительная Варя Сыроежкина, прекрасно чувствующая образ Людмилы и игравшая на репетициях с трогательным удовольствием, неожиданно начала путаться, терять нить повествования, а в самый кульминационный момент попросту сбежала! Без предупреждений и извинений! Черномор как раз опутал ее сетью, накинул шапку-невидимку и отправился биться с настырным Русланом. А когда победивший богатырь принялся искать сгинувшую невесту в саду поверженного чародея, круша от горя и печали всё, что под руку подвернется, оказалось, что Варя исчезла из-под шапки-невидимки по-настоящему! Растерянный Руслан крушил и крушил декорации, публика начала напрягаться, за кулисами артисты носились, словно растревоженные муравьи, а княжна всё не появлялась. Наконец одна из «служанок» нырнула под сеть, и вспотевший богатырь с облегчением обнаружил свою невесту. Правда, накидку с ее лица поднимать не стал, чтобы не озадачивать зрителей еще больше.