Читать книгу - "Пуля нашла героя - Андрей Курков"

Добрынин осторожно наклонился над расставленными в стороны ногами Тани и увидел там в неприятно-кровавом месиве лежавшего на боку сморщенного и красного ребеночка. Оторопь его взяла. «Неужели, — подумал он, — все так рождаются?» И он сглотнул слюну, и тут же захотелось сплюнуть, потому что на языке откуда-то возник привкус крови.

Перекрученная пуповина тянулась от ребенка к матери, и вспомнил откуда-то Добрынин, что надо эту пуповину обрезать. Сбегал на кухню, взял нож. Потом, сделав глубокий вдох, схватил скользкую слизистую пуповину левой рукой и резанул ее ножом. Но то ли нож был тупым, то ли пуповина — крепкой. Он еще раз попробовал, потом, опустив пуповину, проверил острие ножа пальцем. Да, нож оказался для этого дела туповат. Сходил Добрынин еще раз в кухню, взял другой нож. Но и второй нож не перерезал пуповину.

Таня снова застонала — видимо, пришла в сознание.

— Сейчас, сейчас, — повторял, словно успокаивая ее, Добрынин.

Больше ножей у него не было, и он занервничал: мало ли что может случиться, если ребенку пуповину не перерезать. Взглядом обшарил комнату. Увидел свой вещмешок, и тут спасительная мысль заставила его присесть на корточки к этому вещмешку. Быстро развязав его, он вытащил оттуда именной, подаренный товарищем Твериным револьвер. Проверил — заряжен ли. Потом встал, подошел к кровати и, чуть помедлив, набираясь решительности, приставил дуло к самой пуповине в упор и нажал курок.

От грянувшего выстрела Таня, казалось, снова потеряла сознание.

В середине красного кроваво-водянистого месива теперь виднелась черная дыра с обожженными краями. Перестреленная пуповина лежала рядом.

Добрынин опустил револьвер на простыню, на чистую ее часть в ногах у Тани. Обернулся, посмотрел на таз с водой, думая, что делать теперь.

Снова услышал стон. Взял с кровати легкого липкого ребенка, поднес его к тазу, опустил в холодную воду, осторожно попробовал смыть с него слизь, но тут вдруг подумал, что делает он что-то не то, и, вернувшись, опустил малыша на кровать рядом с револьвером, на чистую простыню.

Вдруг в дверь забарабанили с такой силой, что пол задрожал под ногами народного контролера. Он подбежал, открыл дверь и тут же отлетел в сторону, получив удар в грудь. В комнату вбежал милиционер с пистолетом в руке.

— Всем стоять! — крикнул он.

После этого крика возникла в квартире тишина. Но ненадолго. Снова застонала Таня.

Милиционер, молоденький усатый паренек, может, только недавно одевший форму, подошел к лежавшей на кровати женщине, не сводя напряженного взгляда с присевшего под стеной Добрынина.

— Кто стрелял? — спросил милиционер.

— Я… — негромко ответил народный контролер. Милиционер остановился перед кроватью, посмотрел на ребенка, на револьвер.

— Ножи тупые, — оправдывался Добрынин, чувствуя в груди боль от полученного удара. — Вот пришлось пуповину перестрелить…

Милиционер держал револьвер в руках и читал выгравированную на нем надпись.

— Добрынин — это вы? — спросил он, глянув на народного контролера.

— Да.

Милиционер задумался, потом посмотрел на ребенка.

— А почему вы пуповину не перевязали? — спросил он вдруг.

— А надо? — спросил удивленно Добрынин. Милиционер задумчиво кивнул.

— У вас нитки есть или бечевка? — спросил он.

— Счас, посмотрю… — прошептал Добрынин, поднялся с корточек и пошел на кухню.

Когда пришел, держа кусок бечевки в руке, оказалось, что милиционер уже перевязал пуповину ниткой, вытащенной из форменной гимнастерки.

— Поздравляю вас, — сказал милиционер. — Сын!.. Надо отметить такое дело. Добрынин растерялся.

— Кухня у вас там? — милиционер кивнул в сторону коридора.

— Да.

— Вы тут уберите, простыню под женой замените на чистую, а я там чтонибудь приготовлю пока, — сказал милиционер и вышел из комнаты.

Заторможенно Добрынин принялся выполнять указания. Вытянул не без труда простыню из-под Тани. Потом постелил на мокрый посередине матрац несколько газет, а поверх чистую простыню положил. Сначала с левой стороны, а когда Таня с его помощью перевернулась и легла на уже постеленную часть простыни — то и с правой. Ребенок в это время на стуле лежал.

— Ну, что еще надо? — спросил Добрынин у Тани.

Она попросила таз с водой возле кровати поставить и дать ей ребенка.

Переместив таз и отдав ребенка в руки Тане, Добрынин заглянул на кухню.

Милиционер, сняв шляпу и китель и повесив ремень с кобурой на спинку стула, жарил на сковородке картошку.

— Где соль? — спросил он Добрынина.

— Вон, под плитой в банке.

— Я — Федор, — сказал милиционер, размешивая картошку.

— Я — Павел, — представился Добрынин — Сейчас будет готово, — милиционер Федор, взяв щепотку соли из банки, стал щедро солить картошку.

Добрынин вытащил откуда-то и положил на стол железную флягу.

Во фляге был спирт.

Достал стаканы, тарелки, вилки.

— Хлеба нет, — сказал он, заглянув в деревянную хлебницу.

— Плохо, но не страшно, — сказал на это милиционер Федор.

Через минуту или две он снял сковородку с плиты и высыпал картошку на две тарелки.

Оба сели за стол. Добрынин налил по полстакана.

— Это спирт, — предупредил он. — Развести?

— Не надо, — остановил его милиционер. — Да, чего только не бывает во время ночного патруля… Я-то думал, что жизнью рискую…

И милиционер, взяв стакан в руки, усмехнулся.

— Как назовешь? — спросил он, весело глядя на все еще озабоченного Добрынина.

— Дмитрий… — негромко сказал Добрынин, уставившись на аппетитную поджаристую картошку.

— Ну, за твоего сына Дмитрия! — весело произнес Федор.

— Он не мой сын, — сказал Добрынин, но голос его почему-то звучал неуверенно.

— Да перестань! — оборвал его милиционер. — Ты что! Давай, выпей! Дочку хотел, что ли?

И милиционер Федор осушил залпом стакан и с жадностью стал есть картошку.

Добрынин тоже выпил спирт. И, не обращая внимания на жжение в гортани, задумался.

— Закуси, закуси давай! — возмущенно проговорил милиционер. Казалось, он начинал злиться на хозяина квартиры, находя его поведение, по всей видимости, слишком странным.

Добрынин кивнул и тоже принялся за картошку.