Читать книгу - "Вьетнамский кошмар - Брэд Брекк"

«Всякий, кто хоть раз заглянул в стекленеющие глаза солдата, умирающего на поле боя, хорошо подумает, прежде чем начать войну».

— Отто фон Бисмарк, прусский государственный деятель, Речь, август 1867 года, Берлин

На следующий день я снова был готов выступить с ротой «альфа». На этот раз к нам присоединился журналист «Си-Би-Эс» Билл Ван Арк и оператор Кит Рэй.

Мы двинулись в другом направлении: строго на восток от разбомбленного в предыдущий день лагеря.

Всё повторилось. Влажные жаркие джунгли, палящее солнце, и мы, осторожно крадущиеся и внимательно выискивающие мины и ловушки.

Время текло медленно — час за часом.

Около 11-ти утра головной вскинул кулак — знак остановиться. Он наткнулся на сеть окопов противника: блиндажи, «паучьи норы» и туннели. Мы шёпотом передали сигнал по цепочке.

Пот градом катил по напряжённым лицам. Никто не шевелился. Не чесался. Не разговаривал. Каждый нерв во мне напрягся и свился пружиной, готовый швырнуть меня в укрытие. Положение было зловещим, как магический кристалл «кошачий глаз», и пугающим, как шуршание перьев совы.

Как и вокруг первого лагеря, район был густо усеян минами и свежевырытыми ямами-пунджи.

Мы снова двинулись вперёд, дюйм за дюймом, и нам открылся весь комплекс: утопленные в земле бетонные бункеры с запутанной системой подземных сообщений.

Пилот с самолёта наблюдения, который на малой высоте облетал район, радировал, что видел двух партизан, бегущих в укрытие. Мы поняли, что остальные должны быть рядом, и заторопились.

Чуть погодя раздался крик петуха, значит, вьетконговцы были где-то поблизости.

— Ловко! Следишь за петухами вместо того, чтобы стеречь собак, — буркнул солдат за спиной.

Головной дозорный, рядовой 1-го класса Джон Бёрнс, заметил трёх партизан у входа в бункер. Бёрнс был уверен, что они видели его, но азиаты не подали виду.

Запахло неладным. В джунглях было тихо. Чересчур тихо. Ни звука: ни жужжания насекомых, ни птичьего пения. Винтовки защёлкали предохранителями и переводчиками в автоматический режим.

Вдруг Бёрнс отскочил назад, жестом остановил нас и выдернул чеку гранаты. Он замахнулся для броска, но в этот миг грянули два выстрела — «хак-хак» — звук АК ни с чем не спутать.

Сердце ушло в пятки.

Пули попали Бёрнсу в левое плечо, а правой рукой при броске он зацепил за растяжку спрятанной в кустах гранаты.

— Засада! Попались! — крикнул кто-то.

И джунгли ожили оглушающим рёвом автоматов и пулемётов.

Бёрнсу удалось бросить гранату, но взрывом гранаты-ловушки ему оторвало правую руку ниже плеча. Его голову изрешетило осколками им же брошенной гранаты — она упала слишком близко.

Рота залегла под перекрёстным огнём противника.

Сквозь губительный огонь санитар Рэйф Хансен кинулся на помощь Бёрнсу. Пули свистели с обеих сторон, но Хансен кое-как перебинтовал раны и вколол Бёрнсу полную дозу морфина.

Пулемётчик Лонни Джинкс, высокий жилистый парень, дал очередь из М-60 и на несколько секунд заставил косых залечь.

Ленц выслал кого-то из укрытия забросать гранатами окоп, из которых три азиата поливали нас пулемётным свинцом. Более мощный огонь вёлся партизанами из хижины, и Джинкс отстреливался в ответ.

Партизаны засели в пяти хорошо укреплённых блиндажах: три прямо перед нами и два с правого фланга.