Читать книгу - "Смерти смотрели в лицо - Виктор Васильевич Шутов"

В ноябре охрану лагеря пополнили новички. Вели они себя тихо, словно их обманули, пообещав шикарную жизнь, а послали в холодное караульное помещение с двойными нарами. На пост ставили с винтовками, но без патронов, велели ходить вдоль проволоки внутри лагеря от вышки к вышке, на которых находились немцы с автоматами. Два часа — в карауле, четыре — отдыхай. Изо дня в день одно и то же.

В отделение к Шульге попал Павел Рыбалко, парень лет девятнадцати, худой и длинный. Карие глаза его то бывали грустные, то вдруг вспыхивали гневом.

Рыбалко наблюдал за отделенным. Никогда не кричит, спокоен, разговаривает, чуть наклонившись к собеседнику, пытается подбодрить, если плохое настроение. Дружит с Анатолием Матросовым. У того вид интеллигента, на тонком носу пенсне. Ходит в хромовых сапогах с застежками, в темно-синем широком галифе.

Матросов и Рыбалко возвратились с дежурства и сели возле печки. Анатолий Васильевич вспомнил Москву, рассказал, как попал в плен под Харьковом. Замолчал, наклонив черную курчавую голову. Павел поведал о себе. Он морской пехотинец, под Севастополем угодил в плен. Едва жив остался. В Запорожском лагере весил сорок семь килограммов, а было девяносто два! При полной апатии пленных немцы отобрали пятьдесят человек, подкормили, одели в добровольческую форму, повязали белые ленты на рукава и привезли в Сталине

— Так вот оно что,— отозвался Матросов.

Он передал Шульге разговор с Рыбалко. Тот в свою очередь признался, что был командиром, попал в плен под Сталино, сам родом из Полтавы.

— А я окончил десять классов,— отозвался Павлик.— Комсомольцем был.

— Что — исключили? — спросил Шульга.

— Да нет. Вот это,— ответил Рыбалко и показал на китель.— В таком комсомольцы не ходят.

— Ты уверен? О людях судят по делам,— сказал Павел Николаевич, поднялся и поспешно ушел.

В лагерь пригнали группу пленных. Немцы говорили: взяли под Сталинградом. Бахвалились, что скоро войска фюрера перешагнут Волгу. Начальство лагеря отмечало сочельник.

Сопровождая Рыбалко на пост, Шульга сокрушенно проговорил:

— В этой партии мой двоюродный брат.

— Как? — воскликнул Павлик.— И ничего нельзя сделать?

— Бог его знает. Буду пытаться. Но вряд ли отпустят.

— Рассчитывайте на меня,— прошептал взволнованно Рыбалко.

— Спасибо, друг, спасибо.

Дня через два к вечеру потянуло северным ветром, поднялась пурга. Шеф лагеря вызвал Шульгу и приказал выставить на вышки добровольцев, они, мол, привыкшие к непогоде.

— Чтобы тихо биль... Мы патруль ходить будем. Один час — наш патруль,— говорил шеф, изрядно подвыпивший.

В соседней комнате веселились солдаты. Шульга развел часовых. Возвратясь, заглянул в караулку и шепнул Павлику:

— Если спросят, скажи — у шефа. Я к брату.

В полночь поставил Рыбалко на дальнюю вышку.

— Никакого шума не подымай, понял? — попросил он.

Перед вышкой стояло приземистое здание кухни и барак. Проволочное заграждение подходило к стене барака. Чуть подальше — запасные ворота. Минут через десять после заступления на пост прошел немецкий патруль и скрылся в снежной пелене. В тот же миг со стороны барака показались темные силуэты и направились к вышке Павлика. Они словно прошли сквозь проволоку и растаяли в завьюженной темени, а Рыбалко услышал приглушенный голос Шульги:

— Все в порядке.

После смены караула Павлик оглядел место, где прошли пленные. Пожал недоуменно плечами, не догадываясь, что Шульга заранее вытащил несколько скоб на столбе, а потом снова вбил их.

Немцы три дня выстраивали пленных и проверяли их. То и дело раздавались крики:

— Официриен никс... Партизанен! А после Шульга признался Павлику:

— Мы сделали с тобой большое дело. Освободили полковника танковых войск.

— Ваш брат полковник?

— Он мне такой же брат, как и тебе,— ответил Шульга.— Освобождать пленных и прежде всего командный состав — наша задача. В городе действует подпольная группа. О тебе я уже доложил. Страсти немного улягутся — сходим в Сталино. Я за тебя походатайствую перед начальством. В субботу дадут увольнительную.

После исчезновения пленных немцы снова встали на вышки, добровольцы патрулировали внизу. Павлику до щемящей тоски хотелось пролезть сквозь проволоку, броситься в темную степь и затеряться в ней. Но Шульга приказал не делать глупостей. Все равно настигнет пуля немца и свалит в снег.

— Да еще навлечешь подозрение на товарищей и на меня. Чего стоило войти в доверие к немцам... Матросов сейчас в центральном лагере. Он тоже с нами,— сказал Павел Николаевич.

В конце декабря старший и младший Павлы получили увольнительные. Пошли на Стандарт, в проходной Шульга козырнул дежурному и попросил вызвать Матросова.

Анатолий Васильевич был по-прежнему элегантно подтянут, в неизменном пенсне. На погонах виднелись две лычки. Перебросились несколькими фразами. Шульга остался в казарме, а Матросов повел Павлика в город. Опускались морозные сумерки. Рыбалко разглядывал город, куда его забросила судьба пленника. Возле заводского клуба ютятся одноэтажные домишки. В центре — прямые унылые улицы, занесенные снегом. Очищена лишь проезжая часть да протоптаны тропинки. Спусти-лись вниз к Кальмиусу, и опять по сторонам длинных улиц встали приземистые домики.

В одном из них гостей встретил огромный бородатый мужчина. Он заполнил собою всю комнату, освещенную керосиновой лампой.

— Рад повидаться,— проговорил Вербоноль глуховатым голосом, протянув руку Матросову, а потом Рыбалко.

Усадил парня напротив себя и попросил рассказать о родных, о себе.

— Что дома, не знаю больше года,— ответил Рыбалко.— Мать и батя оставались в селе Меловом Ворошиловградской области. Старший брат ушел на войну. Я был в морской пехоте, а теперь вот...

— Будем здесь помогать Родине. Задание прежнее — освобождать пленных.

Павлик почувствовал, как учащенно забилось сердце. Ему дают задание, ему доверяют...

И снова Шульга водил Рыбалко на пост.

Как-то испортилась погода, налетел порывистый ветер, ночное небо закрыли тучи. Далеко на востоке мерцали бледно-оранжевые полосы.

— Я ставлю тебя с наветренной стороны,— сказал П авел Николаевич и вытащил из бокового кармана листовки, протянул Павлику.— Бросишь их.