Читать книгу - "Незримый фронт. Сага о разведчиках - Андрей Юрьевич Ведяев"

тоже человек. Он хочет жить по-человечески. Что, разве его требования не справедливы? А? Справедливы. Так вот я хочу помочь ему, а не Владимиру Зеноновичу…

— Да-да! Вы ему помогите! Этот садовник вместе с другими такими же спалил наш дом. Помогите, помогите ему! — взорвался Юра, несколько уязвленный последней фразой.

— Ты должен его простить, — негромко сказал Кольцов, внимательно поглядев на Юру.

— Простить?

— Да, простить! Потому что он сделал это по глупости. От злобы на вас.

— Но мы ему ничего плохого не сделали!

— А хорошего?

Юра промолчал.

— Вот видишь, тоже ничего. Зато они вам только хорошее делали. Вот дом построили. А сами жили, ты знаешь где. И так из года в год… Несправедливо? Несправедливо. Вот они и озлобились. На папу твоего. На Владимира Зеноновича…

— Хорошо, он будет равным со мной, — сказал, внезапно успокаиваясь, Юра. — Чей же тогда будет садовник?

— А ничей. Ничей! Он будет просто садовник.

— Но я тоже хочу иметь свой сад…

— Пожалуйста! Пожалуйста, имей. Но только тебе придется ухаживать за ним самому.

— Я садовником быть не хочу!

— Видишь, садовником ты быть не хочешь. А сад иметь ты хочешь. Тогда — рано или поздно — кто-то опять захочет спалить твой дом.

— Да?..

— Да!

— Я подумаю, Пал Андреич, — задумчиво сказал Юра.

— Подумай…

«И они еще долго сидели рядом, молча, на Юриной кровати — взрослый, живущий все время, как сжатая пружина, и мальчик, который хотел и мог верить только сильному и правому», — пишут в своем романе «Адъютант его превосходительства» (Воениздат, 1987) Игорь Болгарин и Георгий Северский.

Прототип главного героя романа Павла Кольцова — тоже Павел, только Макаров — родился в 1897 году в городе Скопине Рязанской губернии, в семье кондуктора товарных поездов. После смерти отца семья перебралась в Крым, где Павел начал учиться в реальном училище. Когда в 1914 году вспыхнула Первая мировая война, он добровольцем ушёл на фронт. В звании прапорщика (первый офицерский чин в царской армии) он участвовал в боях на Румынском фронте.

После Октябрьской революции Павел Макаров становится убеждённым большевиком. В начале 1918 года председатель Севастопольского военно-революционного комитета, позднее Верховного военно-революционного штаба Республики Тавриды Юрий Петрович Гавен поручает Павлу Макарову создание отрядов Красной гвардии в Крыму. Но, находясь в Мелитополе, Павел при попытке прибыть к месту службы был задержан разъездом белого отряда полковника Дроздовского, пробивавшегося на Дон на соединение с Деникиным. Павел не растерялся и на вопрос офицера-дроздовца, кто он такой и куда следует, четко, по-военному представился штабс-капитаном (повысив себя сразу на три ранга), воевавшим на Румынском фронте.

— Назовите полк и своего командира! — потребовал дроздовец.

— 134-й Феодосийский полк, командир — Шевардин. Дислоцировался на реке Серет.

— Все правильно! — подтвердил офицер. — Зачисляю вас в третью роту!

В конце 1918 года белый главком Деникин назначает командовать дроздовцами генерал-лейтенанта Владимира Зеноновича Май-Маевского. Макаров ищет подход к генералу, докладывая ему о разговорах в офицерской среде. Видя, что потомственные дворяне пользуются здесь большим уважением, Павел придумывает легенду о том, что он дворянин, сын бывшего начальника Сызранско-Вяземской железной дороги, что его семье принадлежит богатое имение в Рязанской губернии, а начинает искать возможность перехода на штабную работу. В итоге Май-Маевский назначает штабс-капитана Макарова своим личным адъютантом. Эту должность Макаров сохранил и тогда, когда Май-Маевский пошёл на повышение, став командующим Добровольческой армией.

Добровольческая армия являлась на тот момент основой Вооружённых сил Юга России, её костяком, на котором у Деникина всё и держалось. Численность её на тот момент достигала 40–60 тыс. человек, и она быстрыми темпами продвигалась к Москве. Личный адъютант главнокомандующего имел доступ практически ко всем сведениям: дислокации войск, размеру группировок, наступательным и оборонительным планам и т. д. Он фактически в одиночку мог свести на нет все усилия белых — разведчиком такого уровня могла бы гордиться любая разведка мира!

Карьера Макарова была столь головокружительной, что однажды сам барон Врангель заметил штабс-капитану: «Я в Ваши годы был всего лишь подпоручиком». На что Макаров встал и дерзко возразил: «Но в мои годы Вы не имели Анны на темляке. А у меня кроме неё еще три боевых креста и два ранения». Врангель рассмеялся: «Сидите, капитан, я не хотел Вас обидеть. Обещаю, что Вы еще будете генералом и комендантом нашей Первопрестольной столицы».

Пользуясь вечным похмельным состоянием Май-Маевского, Павел доводил до него только те армейские сводки, которые уже устаревали. В итоге белые получали генеральские приказы, которые мало соответствовали реальной боевой обстановке. Параллельно штабс-капитан умело сталкивал между собой командиров отдельных белых корпусов, играя на их взаимной неприязни. К примеру, во время похода на Москву осенью 1919 года Макаров довёл до генерала Юзефовича нелицеприятные слова, высказанные в его адрес другим генералом — Кутеповым. И когда в критический момент наступления красные ударили во фланг кутеповским дивизиям, то корпус Юзефовича не двинулся с места, чтобы прийти кутеповцам на помощь. Это во многом и предопределило конечное поражение деникинских войск под Орлом.

Конечно, белая контрразведка чувствовала что-то неладное, и её начальник полковник Щукин (по другим сведениям — Щучкин) уже давно подозревал именно Макарова. Но доказательств не было. Они появились лишь тогда, когда в январе 1920 года белым удалось разгромить Севастопольское подполье. В ходе допросов кто-то назвал имя Макарова…

Его ждал неминуемый расстрел на крейсере «Корнилов», который служил тогда плавучей тюрьмой и расстрельной площадкой контрразведки. Однако Павел организует побег: вместе с сорока заключенными обезоруживает охрану Севастопольской тюрьмы и уходит в горы, где создаёт отдельный партизанский красный Симферопольский полк, который воюет с белыми в горах Крыма до самого окончания Гражданской войны. Именно его отряд уничтожил Бешуйские копи и тем самым лишил барона Врангеля накануне холодов такого важного стратегического сырья, как уголь. Были сожжены заготовленные ранее шпалы для постройки железной дороги Джанкой — Перекоп, что сорвало планы оперативной переброски белых войск. Целый район Керченских каменоломен был красным партизанским краем с весны 1919 по ноябрь 1920 года. И белые туда не смели соваться.

Расскажи мне, пожалуйста,

Мой дорогой,

Мой застенчивый друг,

Расскажи мне о том,

Как пылала Полтава,

Как трясся Джанкой,

Как Саратов крестился

Последним крестом.

Ты прошел сквозь огонь —

Полководец огня,

Дождь тушил

Воспаленные щеки твои…

Расскажи мне, как падали

Тучи, звеня

О штыки,

О колеса,

О шпоры твои…

Если снова

Тифозные ночи придут,

Ты помчишься,