Читать книгу - "За Русское Дело на сербских фронтах - Борис Юрьевич Земцов"

Что-то очень похожее случилось шесть лет назад, 12 апреля 1993 года, сразу после боя у высоты Заглавок, что прикрывала подступы к сербскому городу Вышеграду. Уже перед посадкой в грузовик, что должен был доставить нас в казарму, подошёл ко мне однополчанин и земляк (как и я, уроженец Тульской земли) Максим М. Какое-то время молча курил, потом спросил:

– А ты знаешь, кто нам сегодня помог?

При слове «нам» он сделал движение головой, будто очертил круг, в который вошли я, он и Андрей Х., также земляк-туляк, занимавший в бою позицию чуть левее меня.

Немного выждав, будто проговаривая про себя всё, что нужно сказать вслух, Максим пояснил:

– Нас Матронушка сберегла… Как земляков… Как тех, кто за правое дело, за Веру Православную…

Тогда я откровенно опешил от услышанного. Про Матронушку я, конечно, слышал. Знал, что она – русская святая, блаженная старица, уроженка родной для меня Тульской земли. Знал, что слепая от рождения, она обладала даром прозорливости, уникальным духовным зрением, видела через годы и километры, помогала даже после смерти своей многим людям в разрешении больших и малых бед.

Тогда, после слов Максима, мне стало стыдно, что я так мало знаю о великой подвижнице, что на её могилке был всего раз и не в качестве паломника, а скорее как праздный ротозей. Тогда я пообещал сам себе, что по возвращении обязательно займусь православным самообразованием, узнаю как можно больше о знаменитой блаженной старице.

Грешен, закрутили тогда мирская суета, как-то забылись те обещания. Теперь Матронушка сама о себе напомнила. Да что там напомнила! Помогла в, казалось бы, безнадёжной ситуации. Помогла и мне, и моему незадачливому напарнику в этой непростой командировке. Вернусь, обязательно доберусь до могилы её, низко поклонюсь. И за 12 апреля 1993 года, и за вчерашнее, не менее чудесное и счастливое, избавление от большой беды. Передам привет от Православной, в скорбях и печалях изнемогающей, Сербии.

* * *

Менее суток прошло с момента нашего освобождения. По сути, считанные часы, а сколько событий, новостей, эмоций и перемен!

Удивительно, но восстановить в памяти правильную хронологию всего прошедшего очень непросто. Почти совсем, как шесть лет назад после боя на высоте Заглавок, когда, по сути, вдесятером пришлось в течение шести часов отбивать атаки нескольких сотен мусульман, наступавших при поддержке гаубиц и миномётов. Верно, параллель неуместна. Ситуация, несущая смертельную опасность, и ситуация, несущая проблемы, пусть очень серьёзные, – это не просто две очень разные ситуации, это – два разных измерения, два космоса. Тем не менее чувствую внутри гулкую пустоту. Очень похожую пустоту я испытывал 12 апреля 1993 года уже после боя, уже после того, как полчаса тащил по заснеженному склону на плащ-палатке Костю Богословского, погибшего на моих глазах, уже после того, как на грузовике с простреленными скатами мы чудом добрались до казармы.

Наверное, вполне естественно, что, выйдя из белградского «околотка», мы, не сговариваясь, прошли очень быстрым шагом в совершенно произвольно выбранном направлении. Потом присели на подножие какого-то памятника. Совсем не было желания уточнять, кто возвышается над нами зелёной бронзовой статью. Хотелось просто перевести дух и ещё раз убедиться, что мы на воле. Заодно проверить, на месте ли заветные три ломкие бумажки с портретами сытого американского президента в парике.

Артём со вкусом закурил, я с не меньшим вкусом просто вдыхал воздух. Был бы поэтом, обязательно отметил, чем пахла весной 1999 года в центре Белграда едва не потерянная свобода. Впрочем, не до поэзии тогда было. Единственным и самым важным вопросом был тогда вопрос: как скорее поменять по «чёрному курсу» заветные триста долларов и купить вожделенные билеты на поезд до Москвы.

Кажется, никаких прочих человеческих желаний для нас тогда не существовало. Даже вечно насущное, неотделимое от самой сути людской натуры чувство голода и то куда-то делось. Верно, урчали и возились в желудках неведомые звери, но всё это как-то промежду прочим, совсем без надрыва и пафоса. Время от времени мы отламывали кусочки того самого «не совсем чёрного, но уж точно не белого» хлеба, жевали его, запивая из пластиковой бутылки водой, набранной из-под крана в общественном белградском туалете. При этом были абсолютно уверены, что с питанием у нас полный порядок. Подозреваю, что другая пища в тот момент у нас могла просто не усвоиться.

На фоне всего случившегося, с учётом нагрянувшей реальной перспективы возвращения домой, сам факт очередного ночлега на лавочке в белградском сквере казался уже сущим пустяком. Легли головой к голове, примостив под эти головы наши сумки. Заснули быстро, спали без снов.

* * *

Процедура обмена моих заветных долларов на динары прошла успешно, хотя и добавила «нервяка» в наше и без того неспокойное состояние. Был риск напороться на «кидал», на «ломщиков», могли нарваться на обыкновенных грабителей. Слава Богу, всё обошлось! Деньги меняли (как и советовали встреченные ночью у вокзала сербы) у таксистов. Меняли не все сразу, а в три приёма, по одной стодолларовой купюре. Как могли, страховались: если кинут, то хотя бы не на всю сумму, а на треть. Обидно было после стольких мытарств оказаться в нелепой ситуации, когда денег бы просто «не хватило». Не представляю, что бы мы делали, если бы при обмене нам подсунули «куклу», если бы «заломали» часть динаровой суммы, если бы…

Конечно, жизнь человеческая не терпит сослагательного наклонения… Конечно, тяжело моделировать развитие и без того фантастической ситуации, но… Выбор был бы тогда невелик: или садиться с протянутой рукой и с плакатом «подайте русским братьям» в центре югославской столицы, или, дождавшись сумерек, «выходить на большую дорогу». При этом, ни первый, ни второй вариант вовсе не гарантировали обретения вожделенной суммы. И уж тем более, с учётом самого свежего опыта, никакого смысла не было стучаться в железную калитку российского посольства в Белграде!

* * *

При обмене остервенело торговались за каждый динар. В итоге стали обладателями суммы, которой хватило не только на два билета на поезд «Белград – Москва», но и на литровую бутылку ракии, очередную буханку уже знакомого «не совсем чёрного, но уж точно не белого» хлеба и кусочек копчёного сала размером чуть больше спичечного коробка. Этот кусочек, прежде чем спрятать в сумку, мы по очереди внимательно рассматривали, шумно нюхали и не могли нанюхаться. Восхитительный аромат! И чувство голода, пусть не очень заявлявшее о себе, но всё равно угрюмо набиравшее всё это время внутри нас неумолимую зловещую силу, здесь