Читать книгу - "Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Александр Николаевич Борисов"

Мотивировка пребывания в Варшаве Гуровича была следующая:. «Ввиду того, что к ближайшим обязанностям Гуровича относится наблюдение как за социалистическим, так и национальным польским движением, главным центром коеro в России является Варшава, то названный город избран для постоянного его жительства».

Сотрудников у Гуровича к 1 апреля 1903 года было всего трое: какой-то варшавский сотрудник, петербургский сотрудник Говоров и помощник полицейского надзирателя Василий Соркин. К 1 июня число сотрудников уже значительно возросло: кроме Соркина и Говорова, л Лемберге появляются Янович, редактор «Галичанина», получавший 150 рублей, и сотрудница Зелинская, по-лучающая ничтожное жалованье в 25 рублей; Завадская и Заблоцкая в Кракове; австрийский комиссар Медлер в Катовицах; Исаак Животовский, Ваганов, Соловкин и Заржецкий в Варшаве, какой-то сотрудник в Екатеринославе; некто М-ич, который, по данным Департамента полиции, с 10 января по 1 марта 1903 года на проезд за границу и содержание получил 100 рублей. В июне же появляется сотрудница Анисимова (Анна Чернявская), а в сентябре сотрудник Томашевский, направленный в Краков, и сотрудница Заболоцкая; в октябре — Карл Заржецкий, М.Адамосский (Адамский, Адамовский) и 3. Висневская в Варшаве. В ноябре и декабре появляются еще новые сотрудники — Ковальская (Скербетэ) и Василевский, носивший кличку Рассоль.

Гуревич трогательно заботился даже об образовании своих секретных сотрудников. Так, в октябре 1903 года сотруднице Заблоцкой в Кракове им было выдано 46 рублей «на уплату за слушание лекций на высших курсах Баринецкого» и членских взносов в женскую читальню «Сокол». Также в октябре сотруднику Заржецкому было выдано 45 рублей для взноса платы за право слушания лекций в университете и посещения рисовальных классов в Академии художеств.

В марте-апреле 1904 года среди сотрудников Гурови-ча появляется старый соратник Рачковского Милевский. Однако галицийская агентура Гуровича существовала недолго — она была усилиями Ратаева распущена к концу 1904 года.

Ратаев повел атаку и против берлинского резидента Гартинга, который писал на него доносы в Департамент полиции. Несмотря на столь успешную работу Гартинга в должности руководителя относительно самостоятельной агентуры в Берлине, какие-то высшие соображения Департамента полиции, не без помощи Ратаева, а также подпольная игра враждующих партий в Министерстве внутренних дел привели к тому, что берлинскую агентуру решили ликвидировать как отдельное учреждение, а наблюдение за русскими революционерами, проживающими в Германии, предоставить центральной парижской резидентуре. В этих целях Ратаев выступил инициатором русско-германского полицейского протокола от 14 марта 1904 года о совместных мерах борьбы с анархизмом. Вскоре после подписания протокола Ратаев поставил вопрос перед Лопухиным о ликвидации берлинской агентуры и передачи всего состава агентов в ведение центральной парижской агентуры. 17 января 1905 года Лопухин представил товарищу министра внутренних дел доклад, где, между прочим, писал:

«В 1901 году, ввиду скопления в Берлине значительного количества русских революционеров, признано было необходимым выделить из парижской агентуры для названного города отдельный орган политического розыска. Однако сохранение его за принятием германским правительством особо репрессивных мер против иностранных подданных, занимающихся революционной деятельностью, в настоящее время представляется излишним. За последние годы главным руководящим центром русской политической эмиграции является Швейцария и в особенности Женева, где и необходимо сосредоточить все наблюдательные силы Заграничной Агентуры. Этого можно будет достигнуть при объединении парижской и берлинской агентур и передаче в распоряжение чиновника особых поручений Ратаева всех Наблюдательных агентов и секретных сотрудников берлинской агентуры».

Доклад Лопухина получил утверждение министра внутренних дел на следующий же день, и, несмотря на определенную эффективность берлинской агентуры, в самом начале 1905 года ее ликвидировали.

Политический сыск на Балканском полуострове в это же время также перешел в ведение Ратаева. В январе 1904 Рода после разоблачения Александра Вайсмана как агента Департамента полиции в Вене и на Балканах было решено ликвидировать балканскую агентуру. Ее глава жандармский полковник В. В. Тржецяк был назначен в помощники к Ратаеву для наблюдения за русскими эмигрантами на Балканском полуострове. Тржецяк вместе с Ратаевым объехал весь Балканский полуостров — Белград, Софию, Константинополь — для организации агентуры в этих странах и выявления народовольческих фабрик по изготовлению бомб в Софии. Деятельность Балканской агентуры теперь охватывала Румынию, Болгарию, Сербию и Австро-Венгрию. Тржецяк только в Румынии имел в своем подчинении 16 агентов, не считая большого количества румынских полицейских чиновников, «работавших сдельно». Судя по подробным отчетам, под его началом на румынской территории, в частности, действовали А. Мотылев, С.Табори (он же Самуилов), И. Терзич, М. Кралевич, Т. Ивахнов, Руэ, А. Лапинский, Г.Яманди, С.Тридас, X. Буянов, И. Хорошев. В Болгарии — Е. Заверуха и А. Богданов. Кроме того, в Бухаресте было два сортировщика писем и в Яссах два почтальона. Среди этих сотрудников находилось значительное число лиц, специально занимавшихся перлюстрацией писем политических эмигрантов. Тайный агент на Балканах И. Осадчук специализировался главным образом по организации агентуры и перлюстрации почты, которую успевал просматривать в Бухаресте, Варне, Рущуке и Яссах. Письмоводитель Российской императорской миссии в Бухаресте И. Стоев также оказывал «различные агентурные услуги в качестве случайного сотрудника». В балканской агентуре состояли комиссар бухарестской сыскной полиции Гаспар, помощник градоначальника в Белграде Гнедич, румынский полицейский комиссар на станции Плоешти Зирра.

Грек Г. Меяас успешно выполнял поручения агентурного свойства во всех румынских городах, расположенных по Дунаю. В Департаменте полиции знали, что он «обладает личной инициативой, находчив, хитер и не стесняется средствами для достижения цели». Сотрудник А. Озеров имел сношения с македонскими революционерами, а также проживающими в Женеве членами народовольческой группы. Он следил за тем, «чтобы эсеры не получили от македонских революционеров взрывчатых веществ». Агент Н. Перлин действовал в Бухаресте, способствовал организации в Румынии и Болгарии деятельной агентуры. В 1888 году Перлин сообщил о готовившемся русскими революционерами динамитном взрыве в Париже, участвовал в организации арестов революционеров Ананьева и Корсакова. П. Шварц — помощник адвоката в Софии — оказывал в качестве «случайного сотрудника» агентурные услуги тайному агенту А. Вайсману, а после отъезда того в Петербург «обслуживал Софию и вел там перлюстрацию», при этом в Департамент полиции сообщалось, что он «обладает достаточными нравственными основами и вполне воспитан». И.Джайя — редактор издатель сербской газеты «Народ» — в качестве «случайного сотрудника» также оказывал по части доносительства важные услуги полковнику Тржецяку, а еще ранее — его предшественнику. Ш. Вайсман, брат агента А. Вайсмана, в 1895 году перешел на службу в Заграничную агентуру и организовал сыскное наблюдение в Вене, где первые пять лет числился студентом Венского университета. По отэывам начальства, Ш. Вайсман «прекрасно начитан, интеллигентен, исполнителен и корректен, обладает высокими нравственными качествами, порядочен, честен, предан делу и ведет его сознательно». После закрытия допсанской агентуры Вайсман