Читать книгу - "Холокост в Латвии. «Убить всех евреев!» - Максим Марголин"

Во главе был государственный советник Штейнигер — приват-доцент университета Грайфсвальд, помощник — доктор Абсхаген, до войны — учитель естественных наук в Штеттине».

Еще один еврей, кормивший собою вшей, Рудольф (Рувим) Михельсон, показывал: «Вши часто отсылались в Берлин и потом прибывали обратно. Эти вши находились в особом помещении и мне запрещалось дотрагиваться до них. Немецкий солдат, работающий у нас, часто говорил мне, если я хочу жить, то надо держаться от них подальше. Не было никакого сомнения, что эти вши заражены были сыпным тифом. Эти вши отправлялись самолетом в разные стороны фронта… Гости — начальник Гигиенического института СС штурмбаннфюрер доктор Плюдау, Ланге, министр д-р Конти. Шеф — Штейнигер Фриц — доцент университета Грейфсвальд, дезинфекторы Карл Ласс и Вальтер Шелер…»

В каком, оказывается, интересном научном учреждении трудилась госпожа Ольга Траумберг, доцент Латвийского университета! Не менее удивляет степень ее категорической неосведомленности о деятельности этой организации, куда она была прикомандирована. Даже будучи очевидицей процедуры кормления вшей, она старательно умолчала о ее сути. Сто пятьдесят латышских дезинфекторов? Ну хорошо, поговорим о дезинфекторах. Знаете, что удивляет? Казалось бы, все предусмотрели, спланировали до мельчайших деталей, сосчитали все — до пули, до грамма яда, перекрыли тройными цепями охраны, и свидетелей, даже случайных, — туда же, в ямы, чпок — и расплескивается кровью затылок! Ан нет! Выскользнул кто-то из бездны, уцелел, выжил, прорвался через заграждения, спасся. ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ!

И ведь до курьезов доходило. Еккельн на допросе рассказывал, что да, была специальная сверхсекретная команда 1089, команда Блобеля, прибывшая в том числе в январе 1944 года и в Ригу для того, чтобы из ям, оставшихся после массовых расстрелов евреев, извлекать трупы и сжигать их. Рассеянный по лесу тщательно перемолотый пепел — и никаких следов от полуразложившихся «фигур» — так на жутковатом жаргоне особо доверенных эсэсовцев назывались трупы расстрелянных обитателей рижского и других гетто. Шла на запад Красная армия, и надо было заметать следы. Обергруппенфюрер особо подчеркивал, что в зоне работы команды 1089 категорически запрещалось появление любого лица, хотя бы и высших чинов армии, полиции и даже СС, без специального разрешения.

Чего же еще! Казалось, бы высший уровень секретности. А вот показания обычного рижского обывателя, билетного кассира со станции Румбула Альберта Барановского: «В целях сокрытия следов зверств перед отступлением в апреле 1944 года начали раскопки и сжигание трупов, это продолжалось до 20 мая 1944 года. Немцы для этого использовали арестованных, по всей окрестности разносилась невероятная вонь…»

К чему это автор? А к тому, что сбежали они! Сбе-жа-ли свидетели! Пятеро евреев — кормильцев вшей, обреченных сгинуть навеки и унести с собой все тайны этого заведения, где госпожа Траумберга изучала латгальские бани! Скрылись во главе с упомянутым ею евреем Гурвичем!

Перси Борисовичу Гурвичу исполнилось всего двадцать два года, когда его прежняя, человеческая жизнь закончилась. В ней он был аспирантом исторического факультета Латвийского университета, жил со своими родителями в центре Риги, на улице Кришьяниса Барона. 2 июля 1941 года по доносу дворника был арестован национальными патриотами и препровожден в здание бывшей префектуры латвийской полиции — начало ада для тысяч рижских евреев. Однако через пару дней ухитрился оттуда сбежать и прятался до середины октября, когда объявили о создании в Риге еврейского гетто. Деваться ему было некуда, и он отправился туда. Во время ликвидации гетто уцелел, потому что был назначен в числе редких счастливчиков лейтенантом латышской полиции Данцкопфом в команду по уборке трупов внутри гетто. При формировании колонн обреченных на расстрел в Румбульский лес латышские полицейские и эсэсовцы полютовали вовсю — многие десятки трупов детей, стариков валялись в узких улочках еврейского гетто. В январе 1942 года полиция гетто арестовала Гурвича за отказ выйти на работу, и он был направлен в Институт медицинской зоологии (читай — на смерть), где находился до конца 1943 года, когда снова попытался сбежать, однако его задержали, избили и перевели в концлагерь Спилве, а оттуда — опять в Институт. Но в конце мая 1944 года он наконец-то совершил успешный побег. До прихода наших войск скрывался в лесах Бабитской волости.

Парнем он был, видать, отчаянным и наблюдательным. Хорошо образован, прекрасно владел немецким. И самое главное — он уже перешел черту между жизнью и смертью. Давно — еще тем жарким июлем. Поэтому его показания уникальны.

«…В Остланде находились следующие научно-исследовательские учреждения рейха: Институт медицинской зоологии при генеральном комиссаре Остланда в пригороде Риги Клейстах, Институт гигиены войск СС — в здании нынешнего анатомикума на бульваре Кронвальда. Во главе института в Клейстах стоял д-р Фриц Штайнигер, являвшийся кроме того референтом по расовым вопросам при отделе „политика“ генерального комиссара Остланда. Бактериологическим отделом руководил д-р Гилль-Велер, техническое руководство отделом осуществляла Анна-Мария Шлоте. Бакотдел готовил пробирки с сыпнотифозными вшами и передавал их в отдел Института гигиены войск СС. Биологическим отделом руководил д-р Абсхаген, работали там лаборантки — Марта Галезе и Мария Штрукмайер.

В биолаборатории института хранились живые вши, которые по требованию Шлоте передавались в баклабораторию. Доктор Абсхаген имел также надзор над евреями — кормильцами вшей, если же последние были тифозные, то при кормлении присутствовала и Шлоте. Работа над вшами была следующая: вши инфицировались возбудителями сыпняка, потом евреи кормили их три-четыре дня. Вши впоследствии убивались, в их внутренностях возбудители умножались в два миллиона раз — затем эти внутренности перерабатывались и из них вырабатывалась сыворотка. Важным звеном технологической цепочки являлся созданный немцами во Львове Серологический институт имени Беринга (Беринг — изобретатель противодифтеритной сыворотки). Институт открыли во Львове сознательно, чтобы избежать при возможном бактериологическом выбросе заражения граждан рейха. Поляки и украинцы — жители Львова и окрестностей, естественно, в расчет не принимались.

Для возбуждения искусственной эпидемии собирались испражнения тифозных вшей. Евреи при чистке клеток вшей должны были четко собирать испражнения — последние складывались в пробирки и отправлялись в Институт гигиены войск СС. Известно, что испражнения сыпных вшей опасны — в них содержатся возбудители сыпняка.

Лаборантка Ганзен всегда говорила — сегодня это надо до шести вечера или в другое время отослать в Институт гигиены, ибо оттуда вечером человек выезжает в Минск, Пинск или другое место. Так как в Институте гигиены не было бактериологической лаборатории, даже инкубатора, ясно, что он выступал только распределителем этих стекляшек.

В мае 1943 года медсестра Леман Хильдегарде в сопровождении унтершарфюрера СС Брухса ездила в Барановичи с такой пробиркой, якобы для сравнения возбудителей с тамошними (абсурд, никакой лаборатории в Барановичах не было!). Шлоте все ее друзья в насмешку называли графиня Риккетсия де Провалеки (от латинского названия возбудителя сыпного тифа)…