Читать книгу - "Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди"

в окружение «Николая Николаевича» (В.И. Пудин) и «Александра Васильевича» (В.Т. Яковлев). Это были секретные сотрудники «Степаненко» он же П-7 (Донат Савич Криворучко) и «Англичанин» он же П-8 (Михаил Иванович Минин).

Из справок сотрудника советских органов госбезопасности, который просматривал их дела в 1947 году, следует: Криворучко «был привлечен для нашей работы сотрудником советского посольства Павловым В.И., в течение 1937–1938 гг. «Степаненко» сотрудничал с Павловым, а затем с Яковлевым и давал им «дезо» материалы составленные в политполиции», а Минин «был привлечен к нашей работе атташе советского посольства Яковлевым и в течение 1938 г. давал Яковлеву материалы «дезо» составленные политполицией». В указанных делах и содержатся сведения, речь о которых пойдет дальше.

ДП завербовала этих двух русских эмигрантов в качестве негласных сотрудников отделения «А». На их досье имеются надписи, сообщающие, что деятельность П-7 и П-8, внедренных в структуру советской разведки, была вполне успешной. Под наблюдением полиции они встречались с Яковлевым и Павловым всего более 40 раз. О том, что там происходило в ДП узнавали из отчетов «Степаненко» и «Англичанина» и от «разведчиков» (так в Болгарии называли сыщиков), которые издали наблюдали за этими контактами. В 1938-м П-7 (июль) и П-8 (сентябрь) сообщили Браунеру, что советские разведчики прервали с ними связь, заподозрив их в работе на полицию.

Бывший офицер Белой армии Донат Криворучко, оказавшись в Болгарии, вступил в ряды Организации украинских националистов (ОУН) и окончил филологический факультет Софийского университета. Но работать ему пришлось в церковной мастерской. Одновременно он сотрудничал в журнале «Украинское слово». В СССР у него осталась мать и сестра, вышедшая замуж за болгарского коммуниста Асена Скоротейкова. Асен в 1919–1923 работал у Григора Чочева на нелегальном морском канале связи Болгария – СССР, Болгария – Турция и эмигрировал в Советский Союз после подавления Сентябрьского восстания. В конце апреля 1937 года полиция получила сведения, что Криворучко ходит по ресторанам с неизвестным, который «сорит» деньгами. Его пригласил на беседу начальник группы отделения «А» А. Браунер. Донат рассказал соотечественнику, как в 1927 году оказался в тяжелом материальном положении и решил вернуться в СССР. Разрешение на въезд в страну с помощью сестры он получил довольно быстро, но передумал возвращаться и прервал переписку с родными. В конце февраля или начале марта 1937‑го, по словам Доната, к нему явился незнакомец, сообщивший о себе, что имеет отношение к советскому полпредству в Стамбуле. Неизвестный уговаривал его выехать на родину, но сначала поработать в пользу своей страны в Болгарии. Браунер завербовал Доната и на следующую встречу с не установленным лицом 28 июня он пошел уже с ведома полиции, с заданием дать согласие на работу с советской разведкой. Собеседник Криворучко привез ему из СССР деньги, фотографии семьи и письмо от матери. На следующий день, во время нового свидания, «разведчик» из группы наблюдения отделения «А», установил личность незнакомца, которого знал как «завхоза советского посольства Павлова». Согласно докладу П-7, Павлов дал ему указание заниматься ОУН и, в частности, «узнать адрес и страну, где сейчас находится полковник Коновалец». С февраля 1938‑го с ним встречался Яковлев.

Некоторые сообщения из отчетов «Степаненко» представляют интерес, в том числе и о Русском общевоинском союзе (РОВС), центр которого был в Париже. «Говорили о КУТЕПОВЕ. Я сказал, что Кутепов был похищен большевиками. Н.Н. признал это, сказав, что Кутепов был террористом и доставлял большие неприятности СССР, что два его крупных террористических акта были предотвращены ГПУ, однако пред третьим мы его убрали. Спросил Н.Н., интересуется ли он русской эмиграцией. Н.Н. ответил: «Там само идет» (29.06.37). «Н.Н.: РОВС для нас был опасен только до тех пор, пока жив был генерал Кутепов. На самом деле генерал Миллер – это бездарность, которая ничего не может сделать ни для себя, ни для других. Во всяком случае, он не способен к активной работе» (18.07.37). «Спросил его, что он скажет о похищении генерала Миллера. Он ответил мне, следующее: «Генерал Миллер для нас не важен, мы можем его использовать только для выставки в каком-нибудь музее. Генерал Абрамов для нас более серьезный противник, но и это не важно, потому что, если возникнет нужда, он однажды уедет куда-нибудь и не вернется» (27.09.37). «Занимайтесь только Ницкевичем [руководитель ОУН в Болгарии. – Авт.] и людьми, которые приходят к нему… Плюйте на РОВС, мы там лучше вас [все] знаем» (3.12.37). «Яковлев мне сообщил, что все написанное о Сухорукове в болгарских газетах неправда. Сухоруков на свободе и является командиром дивизии в Москве» (19.03.38). «Во время разговора Яковлев мне сказал, что Коновалец убит поляками» (14.06.38). «Еще в начале Яковлев стал меня расспрашивать о деле чиновницы арестованной за шпионаж. Он сказал, что сама чиновница его не интересует, т. к. он не имеет ничего общего с этим делом, но он хотел бы знать, кто помог полиции в разоблачении этой истории» (29.06.38).

26 февраля 1938 года рассыльный канцелярии 3‑го отдела РОВС Михаил Минин доложил своему начальнику капитану Фоссу, что его пытался завербовать советский агент, но он ответил категорическим отказом. Рапорт Минина был передан в полицию. Прошло без малого два месяца и попытка вербовки, как сообщил Минин, была возобновлена. На встречу с Яковлевым 21 апреля он шел уже в качестве «Англичанина» с рекомендацией Браунера согласиться на предложение о сотрудничестве «после некоторых колебаний».

Свои отчеты на русском языке П-8 направлял капитану Фоссу, который передавал их в ДП, где их переводили на болгарский. В донесении № 17 от 27.08.38 г. «Англичанин» поведал о том, как сообщил Яковлеву информацию о другом советском разведчике, предложенную ему, по всей вероятности, в полиции: «Я слыхал разговор БРАУНЕРА и ФОССА об аресте во вторник в «Овечьей купели» КУДИНОВА, пойманного и уличенного в связи с Яковлевым, что при нем нашли информации и большую сумму денег и что КУДИНОВ при допросе во всем сознался, что я по уходе БРАУНЕРА спросил ФОССА относительно наружности ЯКОВЛЕВА и что по описанию Фосса ЯКОВЛЕВ похож на этого типа. Тип на это меня спросил, а кто такой этот КУДИНОВ, – я ответил, что КУДИНОВ председатель казаков националистов, тогда тип сказал, что в Сербии тоже был арестован БИЛЫЙ и обвинен в сношениях с большевиками, что это ничего не доказывает. Тогда я сказал, что КУДИНОВ был пойман с поличным и во всем признался. Тип сказал, что признаться можно при том пристрастном допросе, который производится местной полицией… Что провалы всегда возможны, поэтому необходимо всегда быть осторожным».

В этом случае речь шла о сотруднике резидентуры (по сведениям полиции) П.Н.