Читать книгу - "Прощайте, скалистые горы! - Юрий Семенов"

На небольшом полуострове устья реки Нидельв, впадающей в широкий, никогда не замерзающий Тронхейм-фиорд, расположен город Тронхейм, — один из крупнейших портов Норвегии.

Уайт поручил Ланге тайно съездить в Тронхейм и попытаться восстановить связи с бывшими руководителями торговой палаты Норвегии. Сам Уайт вылетел в Осло по более важным делам, как выразился он.

Ланге сошёл с самолёта на нидаросском аэродроме, в семи километрах от Тронхейма, нанял первое попавшееся такси и через несколько минут въехал в город. Глядя на празднично одетых норвежцев, неторопливо гуляющих по улицам, Ланге вспомнил, что сегодня воскресный день, и ему вдруг захотелось отбросить все дела и зайти в ресторан, почувствовать себя свободным и отдохнуть.

Ланге запустил руку в левый внутренний карман пиджака, нащупал пачку немецких марок, которые ему дал Уайт, слабо улыбнулся. В правом кармане у него лежали норвежские кроны.

Машина обогнула Торвег[1], где пересекаются две главные улицы, и остановилась на углу. Ланге сунул шофёру три марки, приятно потянулся и скрылся в толпе. До вечера он решил всё же посетить два-три адреса, которые ему дал Уайт, а после весело отдохнуть.

Ланге остановил прохожего и спросил, где находится улица Конгенегаде[2]. Прохожий оказался немцем. Он погрозил Ланге кулаком и грозно ответил:

— Я тебе покажу — королевство!

Стоявшая рядом бодрая и суетливая старушка с улыбкой сказала Ланге:

— Вы стоите на этой улице, незнакомый человек.

А через несколько минут Ланге вошёл в узкий длинный двор, отыскал нужную квартиру и торопливо постучал в дверь.

На пороге появился сгорбленный и седой старик. Он приложил ко лбу ладонь и, щурясь как будто от солнца, посмотрел в лицо Ланге.

— Мусейд дома? — спросил Ланге.

Старик оказался глуховатым и не говорил по-немецки. Он приложил к уху ладонь и, когда Ланге повторил свой вопрос, скорее догадался, чем понял, о чём его спрашивают. Он несколько раз повторил: «Мусейд», покачал головой и, переступая ногами, постарался изобразить бегущего человека, говоря при этом: «Швеция».

«Сбежал», — догадался Ланге, торопливо откланялся и ушёл озабоченный. Он вёз Мусейду письмо Уайта и рассчитывал использовать норвежца как переводчика. Положение осложнялось, Ланге вышел во двор и в калитке столкнулся с человеком небольшого роста, широкоплечим, со смуглым лицом. Незнакомец извиняюще снял тёмно-синюю шляпу и молча уступил дорогу, Когда он снимал шляпу, Ланге увидел золотые часы на его белой руке, выделяющейся на фоне смуглого лица. «На лице загар», — решил Ланге и стал размышлять, как в Норвегии мог загореть этот человек.

Свернув за угол, Ланге прочитал название улицы — «Мункегаде»[3], заглянул в записную книжку и обрадовался, что сможет без расспросов найти второй адрес, где живёт норвежец Хамбро.

На этот раз Ланге пришлось долго ждать в коридоре.

Дверь открыл заспанный немец с реденькими усиками, закрученными вверх. Осмотрев Ланге, он приветливо улыбнулся, поздоровался и пропустил гостя в квартиру. «Опять неудача», — с огорчением подумал Ланге, когда увидел на стене в комнате портрет Гитлера.

— Хамбро давно умер, — сказал немец и, показывая рукой на белого шпица, добавил: — Осталась вот только его маленькая собачка…

Ланге не слушал немца, смотрел в окно, и вдруг глаза его округлились. На противоположной стороне улицы он увидел загорелого незнакомца, с которым столкнулся недавно. «Уж не следят ли?» — мелькнула мысль в голове. Незнакомец внимательно посмотрел в сторону парадного входа и, не прибавляя шага, прошёл дальше. «Бесспорно, следят», — решил Ланге.

— Зачем вам нужен Хамбро? — спросил немец, но Ланге не ответил, извинился и закрыл за собой дверь.

Когда он вышел в коридор, то посмотрел в щёлку парадной двери, но никого не увидел. Торопливо прошёл во двор. Ему повезло. Двор оказался проходным. Через минуту Ланге был на другой улице, тут же подвернулся свободный «опель». Ланге велел ехать до лучшего ресторана.